Мэри поворачивается ко мне:

– Я не знаю, что сделал тебе этот человек, и не уверена, что хочу знать. Но, прощая, ты делаешь это не для кого-то другого, а для себя. Скажи себе: «Кто ты такой, чтобы иметь власть надо мной». Скажи: «Ты не сможешь удержать меня в прошлом. Я достойна будущего».

Я вспоминаю бабушку. Она молчала все эти годы, преследуя ту же цель.

Хорошо это или плохо, но Джозеф Вебер стал частью моей жизни, истории моей семьи. И единственный способ удалить его оттуда – это сделать то, о чем он просит, простить ему совершенные злодеяния?

– Мои слова помогли? – спрашивает Мэри.

– Да. Как ни странно.

Она похлопывает меня по плечу:

– Пойдем со мной вниз. Я знаю одно местечко, где тебе приготовят чашку отличного кофе.

– Пожалуй, я посижу здесь немного. Полюбуюсь закатом.

Мэри смотрит в небо:

– Не стану тебе мешать.

Она начинает спускаться по лестнице, а я провожаю ее взглядом, пока не теряю из виду. Наступают сумерки, очертания моих рук становятся размытыми, весь мир как будто растворяется в сумраке.

Я беру в руки перчатки Мэри, висящие на краю ведра, словно увядшие лилии. Перегибаюсь через перила садика Моне и срываю несколько стеблей аконита. На бледной ладони перчатки его сине-черные лепестки выглядят как стигматы – и это навевает печаль, которую ничем не объяснить, как ни старайся.

Есть много способов предательства.

Вы можете шептаться за его спиной.

Вы можете обмануть его намеренно.

Вы можете передать его в руки его врага, когда он вам доверяет.

Вы можете нарушить обещание.

Вопрос в том, не предаешь ли ты и себя тоже, поступая так?