«Лучше ей было умереть», – сказал он тогда, и я убежала, не дослушав того, что он пытался мне сказать.

Я представила себе Курта и Элизабет в том гробу лежащими в обнимку и вдруг ощутила, что меня сейчас вырвет.

– Мамочка, – тонким голосом прошептала Клэр, – с тобой все хорошо?

Я дотронулась до ее щеки, где благодаря лекарству появился слабый румянец.

– Нет, не хорошо, – призналась я. – Я умираю.

Она едва заметно улыбнулась:

– Какое совпадение…

Но мне было не смешно. Я постепенно умирала.

– Хочу кое-что тебе сказать, – произнесла я, – и ты за это меня возненавидишь… – Я взяла ее руку и крепко сжала. – Да, это несправедливо. Но ты ребенок, а я твоя мать, и выбор придется сделать мне. В твоей груди должно биться новое сердце.

Ее глаза наполнились слезами.

– Но ты говорила… ты обещала. Не заставляй меня это сделать…

– Клэр, я не могу сидеть и смотреть, как ты умираешь, хотя знаю, что тебя ожидает сердце.

– Но не всякое сердце. – Она заплакала, отвернувшись от меня. – Ты подумала, каким это все будет для меня после?

Я убрала волосы с ее лба:

– Только об этом и думаю, детка.

– Неправда, – возразила Клэр. – Ты думаешь лишь о себе, о том, чего хочешь ты, о том, что потеряла ты. Но ты не одна упустила настоящую жизнь.

– Именно поэтому я не хочу, чтобы ты упустила свою.

Клэр медленно повернула ко мне лицо:

– Я не хочу остаться в живых из-за него.

– Тогда останься в живых из-за меня. – Затаив дыхание, я выдала ей самый свой потаенный секрет: – Понимаешь, я не такая сильная, как ты, Клэр. Боюсь, я не выдержу, если меня снова оставят.