Мэгги сказала мне, что врач Клэр был поражен результатами операции, что ее новое сердце сразу забилось. Девочку выпишут из больницы в конце недели.
– Вы слышали о трансплантации? – спросил я.
– Я знаю, – кивнула Грейс, – где бы он ни был, он радуется этому. – Она отряхнула юбку. – Ну, я уже собиралась уходить. Мне нужно успеть в Мэн на семичасовую смену.
– Я позвоню вам через несколько дней, – сказал я, действительно собираясь это сделать.
Я пообещал Шэю, что позабочусь о Грейс, но, честно говоря, мне казалось, ему хотелось, чтобы и она позаботилась обо мне. Каким-то образом Шэй предвидел, что без Церкви мне тоже понадобится семья.
Я уселся на то же место, где сидела Грейс. Вздохнув, наклонился вперед и стал ждать.
Дело в том, что я не знал, чего жду. Прошло три дня со смерти Шэя. Он сказал мне, что вернется – воскрешение, – но он также поведал мне, что умышленно убил Курта Нилона, и эти два факта не укладывались у меня в голове.
Я не знал, следует ли высматривать ангела, которого увидела в свое время Мария Магдалина и который сообщит мне, что Шэй покинул свою гробницу. Я не знал, пришлет ли он мне по почте письмо, которое я получу сегодня вечером. Я ждал, вероятно, знака.
Услышав шаги, я увидел возвращающуюся Грейс.
– Чуть не забыла! Я должна передать вам вот это.
Она протянула мне большую обувную коробку, перетянутую резинкой. Зеленый картон по углам обтрепался, и крышка была в пятнах.
– Что это такое?
– Вещи брата. Мне дал их начальник тюрьмы. Но внутри есть записка от Шэя. Он хотел, чтобы вы их забрали. Я отдала бы их вам на похоронах, но Шэй сказал, что я должна отдать их сегодня.
– Вам следовало самой забрать их, – возразил я. – Вы же его родственница.
Она внимательно посмотрела на меня:
– Как и вы, отец.
Когда она ушла, я снова уселся у могилы Шэя.
– Это оно и есть? – вслух произнес я. – Именно этого я и должен был дожидаться?
В коробке лежали холщовый мешок с инструментами и три пачки жвачки «Базука».
«У него была одна пластинка жвачки, – услышал я голос Люция, – и ее хватило на всех нас».