– Что хочу жить в Торене. Я умираю от скуки в этом барселонском колледже.

– Только не говори мне, что ты рожден для того, чтобы работать в поле, – осмелился пошутить Газуль.

– И что такого?

– Да ничего-ничего. Но в какую школу ты будешь ходить в деревне, Марсел?

– В деревенскую. А к чему был вопрос, приглашала ли моя мама каких-нибудь сеньоров ужинать?

– Я имел в виду сеньоров и сеньор.

– Зачем тебе это знать?

– Потому что… – Машину тряхнуло на весьма своевременной выбоине, позволившей ему немного обдумать ответ. – Потому что…

– Потому что она слишком много работает. Я всегда настаиваю на том, чтобы она пораньше ложилась спать, но…

– Моя мама не слишком много работает. Наоборот, мне кажется, она работает совсем немного.

Газуль посмотрел на мальчика в зеркало заднего обзора. Ему не хотелось, чтобы так удачно начавшаяся беседа разладилась.

– Почему?

– Она только и делает, что болтает по телефону и с разными людьми в гостиной.

– Существует много различных способов вести дела. Хочешь газировки?

– Да.

Автомобиль притормозил на въезде в Франкезес. Пока мальчик жадно пил газированную воду, глядя куда-то вдаль, сквозь невидимое тело Газуля, тот попытался спустить его с облаков на землю.

– Что с тобой происходит? Ты из-за отца грустишь?

– Вот еще! Почему ты спрашиваешь?

– Просто сеньора Пол говорит, что, возможно…

– Сеньора Пол дура.