– Но ведь ты уже начал отпускать мне их.

– Я не могу этого сделать.

Не вставая с колен, прикрыв глаза, она сказала:

– Как бы то ни было, ты выслушал мою исповедь.

– Но мы не завершили святое таинство. Я еще не дал тебе отпущения грехов.

– Статья восемьсот восемьдесят шестая Кодекса канонического права.

– Что?

– Если исповедник не может доказать дурные намерения кающегося грешника и тот просит об отпущении грехов, исповедник не вправе отказать ему или отсрочить процедуру.

Молчание. Да, она действительно процитировала по памяти то, что перечитывала сотню раз, но цитата не вполне соответствовала оригиналу, поскольку она рассчитывала на то, что отец Аугуст не возьмет на себя труд свериться с источником. Поэтому она настаивала:

– В кодексе сказано доказать. А не составить мнение.

– Хочешь обвести меня вокруг пальца, не так ли?

– А ты можешь доказать, что я добилась своего обманным путем?

Долгая пауза, целая вечность тяжелого молчания, и наконец отец Аугуст произнес надтреснутым голосом ego te absolvo a peccatis tuis in nomine Patris et Filii et Spiritus Sancti, amori. Но я настоятельно рекомендую тебе открыть все, что тебе известно, постулатору дела. И сообщить ему, что человек, которого завтра собираются провозгласить Досточтимым, совершал прелюбодеяние и, возможно, даже не был верующим.

– Посмертная записка Валенти Тарги – чистая ложь. Я хочу, чтобы люди сохранили память об Ориоле за его добродетели.

– Но для этого совсем не обязательно причислять его к лику Блаженных.

– Я хочу, чтобы он продолжал жить в памяти всех живущих. Всех!

– Ты омерзительная мошенница, хоть и приходишься мне племянницей.

Отец Аугуст осенил себя крестным знамением, напуганный тем, что только что произнес, и вышел из зала, дрожа от негодования, вне себя от расстройства, решительным шагом направляясь к своей первой эмболии.

Спустя две недели после сего неприятного события Бибиана уронила на пол простыню, которую собиралась постелить с помощью Катерины, и сказала служанке беги скорее, будь добра, позови сеньору.