– Немедленно выйдите из моей машины, или я позову охрану.

– Ваши телохранители в данный момент, должно быть, спускаются по пандусу; похоже, они потеряли вас из виду.

– Откуда вы знаете, что…

– Пять часов ожидания в приемной «Бруспорта» помогают многое понять.

Уволенная служащая. Жена уволенного работника. Представитель этих проклятых профсоюзов. Бывшая сотрудница, которая желает предъявить претензии по поводу резонансной истории со смолой, вызывающей астму.

– Если вы хотите со мной о чем-то поговорить, то вам следовало записаться на прием по личным вопросам.

– Это невозможно. У вас очень эффективные фильтры, сеньор Вилабру.

– Что вы хотите? – Поведение, тон и жесты, свидетельствующие о нетерпении и власти.

Оба телохранителя с озабоченными лицами наконец добрались до автомобиля. Один из них наклонился и заглянул в окошко:

– Нам сказали, что… – Он посмотрел на незнакомку профессиональным вопрошающим взглядом. И обращаясь к сеньору Вилабру: – Все в порядке?

Что не на шутку обеспокоило Марсела Вилабру-и-Вилабру, так это что оба его телохранителя могли поверить, будто он заводит шашни с такими невзрачными женщинами, как эта упрямая незнакомка, да еще и вздумал болтать об этом в офисе. В этот момент негромко зазвучала мелодия увертюры «Светлый праздник» Римского-Корсакова, и он, изобразив на лице смирение, как это случалось всякий раз, когда звучала тема увертюры «Светлый праздник» Римского-Корсакова и рядом с ним находилась женщина, сказал слушаю, Кармина.

– «ИКЕА» согласна.

– А Бедоньи? – словно внезапно проснувшись.

– Он летит в Стокгольм.

– Аннулируй мою бронь в Антибы. Я хочу сегодня же вечером быть в Стокгольме.

– Напоминаю вам, что в понедельник у вас встреча в Ватикане.

– Я помню. Если будет нужно, я отправлюсь из Стокгольма прямо туда. Ах да, и передай мои извинения Натали. – Краем глаза он заметил, что охранники отошли от машины, чтобы не слушать разговор. Бывшая же сотрудница, жаждавшая компенсации, упорно и спокойно продолжала занимать место штурмана. – Скажи ей, что я позвоню. Пошли ей букет цветов, ну таких… Впрочем, не знаю, на твое усмотрение. Ах да! Те цветы, как их… георгины. Они ей очень нравятся. Пусть будут георгины.

Он нажал кнопку отбоя, даже не простившись с Карминой, и вздохнул. Потом, обращаясь к одному из телохранителей:

– Я еду в аэропорт.

Не глядя на незнакомку, сказал сеньора, у меня очень много дел. Будьте добры, сделайте одолжение, выйдите из машины. Вместо ответа женщина протянула ему большой, довольно увесистый конверт. Марсел с любопытством и одновременно с опаской взял его. Шантаж. Шантаж прямо под носом у службы безопасности. Застать его с такой женщиной… Как это могло произойти?