— Угу. Мне надо выспаться.

— Выспишься на бар-мицве.

— Зачем нам в зоопарк?

— Пролезть.

— Зачем это нам?

— Не будь ссыклом.

Может быть, здравый смысл у Джейкоба еще не подгрузился, а может, ему и впрямь не хотелось выглядеть в глазах Тамира ссыклом, но он сел, потер глаза и принялся одеваться. В его голове сложилась фраза — Это так не похоже на меня, — которую он всю ночь будет мысленно повторять, пока не обратится в противоположность самого себя.

В темноте они прошли по Ньюарк-стрит, свернули направо у Национальной библиотеки. В молчании, скорее как лунатики, чем агенты МОССАДа, они брели по Коннектикут-авеню, через мост Кинг-Вэлли (который Джейкоб не мог пройти, не представив, как бросается вниз), мимо Кеннеди-Уоррен-билдинг. Они бодрствовали, но все это был сон. Подошли к зеленому бронзовому льву и бетонным буквам: ЗООПАРК.

Тамир был прав: перескочить бетонную изгородь по пояс высотой оказалось легче легкого. Настолько легко, что поневоле подумаешь о ловушке. Джейкобу хватило бы просто пересечь эту границу, номинально проникнуть на территорию зоопарка и тут же развернуться, унося в трясущемся кулаке свежеполученный вымпел за переход границы. Тамиру этого было мало.

Будо карликовый коммандо, он пригнулся, оценил обстановку и быстрым жестом скомандовал Джейкобу следовать за ним. И Джейкоб повиновался. Тамир провел его мимо информационного киоска, мимо схемы, дальше и дальше от улицы, пока они не потеряли ее из виду, как моряки теряют из виду землю. Джейкоб не понимал, куда Тамир его ведет, но знал, что он — ведомый, и шел следом. Это так не похоже на меня.

Животные, насколько он мог видеть, спали. Слышно было только, как ветер шелестел в густом бамбуке и еле уловимо гудели торговые автоматы. Днем зоопарк был похож на торговый пассаж в День труда. Теперь здесь было как посреди океана.

Животные всегда оставались для Джейкоба загадкой, но более всего — когда спали. Ему еще казалось возможным представить — пусть приблизительно, грубо, в общих чертах — мысли бодрствующего животного. Но что видит во сне носорог? Видит ли он сны вообще? Бодрствующие животные не проваливаются в сон — они засыпают постепенно, мирно. Но спящий зверь, кажется, всегда на грани рывка в явь, в сражение.

Они дошли до львиного вольера, и Тамир остановился.

— Я не переставал про это думать с самого утра, когда мы тут оказались первый раз.

— Про что?

Тамир зацепился руками за край ограды и сказал:

— Хочу коснуться земли.

— Ты уже касаешься.