— Довольно неплохой, да?

— Этот дом лучше, — сказала Джулия.

— Этот самый лучший.

— Это очень хороший дом.

Он сплюнул, затем принялся чистить язык, то и дело ополаскивая щетку.

— Я лягу на диване, — сказал он.

— Могу и я.

— Нет, я пойду. Мне надо привыкать спать в неудобных местах, закалиться.

Его шутка затронула что-то важное.

— Наш по-модному потертый диван не так уж плох, — отшутилась она.

— Может, правильно будет поставить будильник пораньше и вернуться в спальню, чтобы дети увидели нас утром вместе?

— Когда-то же они должны узнать. А может, и уже знают.

— После бар-мицвы. Давай не портить им хотя бы это. Даже если все просто притворяются.

— А мы что, правда больше не собираемся говорить о твоем отъезде в Израиль?

— А о чем тут еще можно говорить?

— Это безумие.

— Это уже было сказано.

— Это нечестно по отношению ко мне и к детям.

— Это тоже было сказано.

А что она не сказала, и что он хотел бы услышать, а услышав, даже мог бы передумать ехать, было: "Потому что я не хочу, чтобы ты уезжал". Но вместо этих слов она тогда сказала: "Ты мне не муж".