Еще, и еще, и еще раз: Мы живем в таком мире.

Наконец пришел ветеринар. Это был старик, наверное, под восемьдесят. Старый и старомодный: в нагрудном кармашке белого халата виднелся уголок платка, на шее — стетоскоп. Его рукопожатие обволакивало: пальцы Джейкоба долго тонули в мякоти, пока не ощутили под ней кость.

— С чем пожаловали?

— Вам не объяснили?

— Кто?

— Я звонил.

— Почему бы вам самому не рассказать?

Может, это психологический прием? Как женщине перед абортом дают послушать сердцебиение плода?

Джейкоб не был готов.

— Моя собака уже давно страдает.

— О, понятно, — сказал ветеринар и щелкнул кнопкой ручки, которой уже собирался заполнять бланк. — А как зовут вашу собаку?

— Аргус.

— "Эта собака далеко умершего мужа"[47], — нараспев прочел ветеринар.

— Впечатляет.

— В прошлой жизни я был профессором классической литературы.

— С фотографической памятью?

— Такого в реальности не бывает. Но я очень любил Гомера. — Он медленно опустился на одно колено. — Привет, Аргус. — Он обхватил ладонями морду Аргуса и посмотрел ему в глаза. — Не самое мое любимое выражение, — сказал он, не отводя глаз. — Усыпить. Я предпочитаю говорить "отпустить".

— Я тоже, — сказал Джейкоб, испытывая небывалую признательность.

— Тебе больно, Аргус?