– Палашка! – не смог сдержаться от высказывания догадки Меркурий.

– Верно! А больше ведь и некому. Она там убирается, полы моет, на коленях лазает… Ей сама судьба велела этот тайник найти. Однако повторюсь, этот тайник мог показать ей и сам Пядников. Но деньги брать не стала, опасалась хозяина, он ведь на неё на первую и подумает. Стала кумекать, как бы ей купца извести. Думала она не одна, а, как ты уже знаешь, с Головнёй. У них любовь ещё прошлогодняя.

– Но про вторую голову-то вы как догадались? Это я, убей, не понимаю!

– Тут моей заслуги нет! Когда беседовал с Людмилой, она упоминала приезд приказчика Егорова; вернее, она сказала, что приезжал человек от Шульца – бывшего хозяина фигур, но поскольку время было раннее, то прислуга спросонья отправила его в салон к Палашке, дескать, иди туда, барин ещё спит, да и нужды у него в том, что вы там забыли передать, нету. Я это запомнил до поры до времени, а потом, когда ты ездил в Сомовск, я тоже решил не застаиваться и смотался в соседнюю губернию. Там нашёл приказчика Егорова, вот он мне всё и рассказал, про вторую голову, про ширму, про представление…

– А где вы голову нашли? – Кочкин, восхищённый рассказом Фомы Фомича, уже забыл обиду.

– Ну, как я понял, наша преступная парочка голову найти не могла, потому Головня и кружил вокруг Сиволапова. Был у них, по всей видимости, разговор, Тимофей требовал вернуть голову. Но Сиволапов не поддался, потому и поплатился жизнью. Потом я задался вопросом, а где городовой мог прятать голову турчанки. Сначала ничего на ум не приходило. Но, не знаю почему, вспомнилось мне, как ты обследовал карманы Сиволапова в бане.

– И что? Он голову прятал в бане?

– Да нет! – отмахнулся фон Шпинне. – Не в бане, у них в части, у каждого стражника есть свой деревянный ларь, они там хранят пожитки…

– Всё так просто? – не поверил Кочкин.

– Да! Всё так просто. На место Сиволапова после его убийства ещё никого не нашли и потому ларь его не осматривали, – это, кстати, и наше с тобой упущение, если бы мы вовремя догадались… Ну так вот, я съездил в часть, осмотрел вещи городового и там, на самом дне, отыскал эту злосчастную голову… Меня она, конечно, не поразила, как тебя, я ведь знал, что ищу!

– И вот ещё что мне непонятно, – продолжал интересоваться Кочкин, – как Палашка прознала про то, что у купца сердце слабое?

– Это тоже несложно. Доктор Викентьев говорил мне, что выписывал Пядникову лекарства. Это к доктору можно явиться хоть ночью, хоть ни свет ни заря, а в аптеку только в урочное время, поэтому сам купец туда не ходил, чтобы слухи про хвори по городу не пошли. Посылал с рецептом кого? Правильно – Палашку, он ведь выбрал из челяди своей, как он думал, якобы самую глупую, которая ни о чём спрашивать не будет. Да ещё и наказал – помалкивать. А она – девка, как оказалось, не такая простая и совсем не глупая. Расспросила у аптекаря, что за микстуры такие, тот ей по простоте душевной и рассказал, что сердечные и что лекарства сильные, – видать, у того, кому их прописали, совсем всё плохо с сердцем.