– Итак, где вы его обнаружили и когда?
– За день до трупа Новоароновского, и на том же месте…
– Возле комнаты приживалок?
– Да!
Начальник сыскной шумно выдохнул, повернулся к Кочкину и уставился на него опустошенным взглядом. Часы в гостиной показывали половину третьего ночи. Фома Фомич посмотрел на доктора, тот сидел у стола и явно боролся со сном.
– Николай Петрович!
– Да? – встрепенулся Викентьев.
– Может, вы домой поедете, поздно уже. А то я гляжу, засыпаете…
– А как же допрос женщин? Может быть, кто-то из них…
– Мы не будем их сегодня допрашивать, – махнул рукой фон Шпинне, – езжайте. Сейчас сворачиваться будем, завтра продолжим.
Доктор быстро, как ученик, которого отпустили с уроков, собрался, простился и уехал. Когда за Викентьевым закрылась дверь, начальник сыскной снова вернулся к Протасову.
– Алтуфьев знал про Новоароновского?
– Нет, мы ему ничего не говорили!
– Только про Семенова? – Фон Шпинне впервые за все время назвал агента по фамилии.
– Да! – вяло кивнул Николай, он тоже, как и прочие, хотел спать.
– Когда Алтуфьев сказал, что у вас будет обыск и от тела Семенова нужно избавиться, он объяснил почему?
– Нет, сказал только – так нужно, и все…
– Ну что же, пока у меня нет к вам вопросов… – начальник сыскной задумался и, подняв указательный палец, уточнил: – Пока! Сейчас вас уведут, посидите, повспоминайте, возможно, вы что-то хотели сказать, но запамятовали…
– Я все сказал…