А начальник сыскной продолжал:

– Как Катерина заставила Николая пойти на остальные убийства, нам не известно, возможно, использовала проверенное уже средство – они ее домогались, а может быть, еще что-то. Но это уже будет устанавливать следствие и, надеюсь, оно будет беспристрастным и объективным, ведь господин Алтуфьев покинул нас, нет, не умер, подал в отставку! Особо хочу остановиться на том, что лица, причастные к этому делу, которые вводили расследование в заблуждение, скрывали улики и таким образом препятствовали установлению истины, тоже будут привлечены к суду.

– Что, и мы? – вскочила на ноги Руфина Яковлевна.

– И вы, – тихо и устало проговорил начальник сыскной.

Николая увели. Он шел, понуро уронив голову, и даже не попытался оглядываться. На Катерину надели кандалы. Она не сопротивлялась, не пыталась ничего говорить, глаза ее были сухими и мертвыми. Все собравшиеся молчали. Только Арина Игнатьевна сказала, но уже без прежней властности в голосе:

– Позвольте матери проститься с ребенком!

– Это лишнее! – бросил фон Шпинне и жестом приказал жандармам увести арестованную. После того как за ними закрылась дверь, начальник сыскной осмотрел всех собравшихся и как бы между прочим сказал:

– Кстати, Екатерина Прилукина в детстве имела прозвище – Говорящая Обезьяна, потому что была очень болтлива и в ловкости не уступала мальчикам. Об этом мне рассказал доктор Свиваковский, который знал эту девочку с детства.