На пристани в Плёсе Настю встречал Юра, в руках у него был букет полевых ромашек. Отдавая ей цветы, он смутился, сказал, что других не было.

– А мне нравятся ромашки, – засмеялась Настя, – на них можно погадать, – помолчала и, весело глядя на него, сказала: – О, не буду, вдруг ответ разочарует.

Они поднимались вверх по ступенькам, Юра придерживал Настю за руку, предупреждал, чтобы была осторожна, он был ласков и трогательно заботлив, но глаза всё время отводил в сторону от Насти. Её и смущало, и удивляло это, но она делала вид, что не заметила его смущения, попросила рассказать, как у него идут дела на работе, удалось ли уладить конфликт с мастером участка, который был весной. Юра, как ей показалось, облегченно вздохнул и начал вдохновенно говорить о производственных делах, поблагодарил за то, что она помнит о том, что было весной. Юра говорил, а Настя, глядя вокруг себя и любуясь красотой природы, вспомнила, как несколько лет назад с этой горы упала Матильда. Она остановилась и сверху посмотрела вниз – крутой спуск. Заметив, что Настя остановилась, Юра тоже замедлил шаг.

– Красота необыкновенная, – Настя вздохнула, – но несколько лет назад с этой горки упала Матильда, сломала ногу. Саша Баратынский ей оказывал первую помощь, – засмеялась и продолжила: – Может быть, не упади тогда Матильда, они бы и не поженились. Никогда не знаешь, что будет той искоркой, от которой зажжётся пламя. Пламя любви.

– Сколько тайн и романтических историй хранит Плёс, нам и неведомо, – улыбнулся ей в ответ Юра.

Машенька хлопотала у стола, когда Настя и Юра вошли в комнату. Подруги обнялись, и хозяйка пригласила всех к столу, для Насти сказала:

– Сейчас пообедаем и будем собираться в поездку. У нас уже всё готово. Юра взял в аренду лодку, мы должны в пятнадцать часов отплыть.

Плыли по реке, любовались окрестностями, Настя, как всегда в таких случаях, вдохновенно рисовала, но попросила друзей ей не мешать и не заглядывать в листочки, пока она не будет готова показать сама. Время от времени она отвлекалась от рисования и смотрела на реку; вода, казалось, бежала вслед за лодкой. Настя, часто бывая на Волге, давно заметила, что цвет воды и скорость её движения отражают её личное настроение, в этот раз вода была прозрачная с золотистыми бликами, которые мигали, как диодные лампочки на ёлочной гирлянде. Она завороженно смотрела на блики и мысленно оказалась на берегу Финского залива: она рисует, в стороне сидит молчаливый Илья. Солнечные блики на воде то сближаются, то отдаляются друг от друга, она завороженно смотрит на них и перестаёт рисовать, вдруг слышит тихое: «Божественно». Оглядывается на голос и видит лицо Ильи, оно как будто принадлежит совсем другому человеку, не тому Илье, который вместе со всеми приехал на отдых, это взрослый и очень мудрый человек, и она изумленно произносит: «Наваждение». В этот миг картинка растворилась, а Настя слышит, как Маша говорит Юре: «Настя сейчас где-то далеко от нас, она что-то видит».