– Ты готова?

Я поворачиваюсь к девушке, которая нерешительно замерла в дверях. Она сжала руки так сильно, что пальцы ее побелели, как беленые наличники дверей. Глаза ее расширились, став такими же, как и у сирот, лежащих в кроватках.

– Не знаю…

Я беру ее за руку.

– Это был глупый вопрос. К этому никогда нельзя быть готовым. Но ты здесь – и этого достаточно.

– А что, если?..

– Тогда будем искать дальше. Входи.

Я подталкиваю ее вперед. Пробираясь между кроватками, к нам с улыбкой приближается хозяйка детского дома.

– Вы сделали это. Я очень рада. Надеюсь, дорога была не слишком утомительной?

Не могу сдержать горькой усмешки. Этим утром дорога была простой, но годы, предшествовавшие ей, были наполнены болью и страданиями. Мы шли по темной грязной дороге – никто не должен идти по ней, чтобы добраться до этого обветшалого места угасающей надежды. Дорога измучила нас обеих. Что бы я ни говорила, но не знаю, как далеко кто-то из нас сможет по ней зайти. Женщина понимает. Она берет меня за руку и кивает.

– Плохое время в прошлом.

– Надеюсь, вы правы.

– Мы все слишком много потеряли.

Я смотрю на свою близкую подругу, которая пробирается вперед, к кроватке возле окна. В кроватке сидит девочка. Светлые волосики обрамляют серьезное маленькое лицо, освещенное солнцем. Увидев, что кто-то подходит, девочка подтягивается и поднимается. Ножки ее дрожат, но она твердо намерена подняться. Моя подруга ускоряется и хватается за решетку кроватки. Девочка тянется к ней, и у меня начинает болеть сердце – в моей жизни было слишком много решеток, заборов, неравенства и разделения.

– Это ее дочь? – ахаю я.

– На ней есть татуировка, похожая на ваше описание, – неловко пожимает плечами хозяйка детского дома.

Похожая… Этого недостаточно… Сердце у меня замирает. И теперь уже я не готова – мне хочется, чтобы темная, грязная дорога вела нас дальше и дальше, потому что, идя по ней, мы можем хотя бы питать надежду.

Стоп! Мне хочется плакать, но слова застревают в горле: молодая женщина подходит к кроватке и берет на руки малышку. И надежда на ее лице сильнее, чем у всех этих бедных сирот, собранных здесь. Настало время узнать истину. Понять, смогут ли исцелиться наши сердца.

Часть первая. Лодзь

Часть первая. Лодзь