— Ни один из них не произносил этого слова в моем присутствии, сэр.

— Следует чтить один важный принцип, мой мальчик.

— И что же это за принцип?

— Для всех, кто носит полицейский значок, общественная безопасность — превыше всего.

— Но существует еще один принцип, сэр: надо, чтобы на столе у человека была еда.

Отец отмахнулся от этого заявления, точно от дыма:

— Ты сегодня читал газеты? В Монреале восстание, хотят сжечь город дотла. И нет полиции, чтобы защитить имущество и людей, нет пожарных, чтобы потушить огонь, потому что все они бастуют. Прямо Петербург в чистом виде.

— Может, это все-таки Монреаль, — заметил Дэнни. — И Бостон.

— Мы не наемные рабочие, Эйден. Мы служим обществу. Мы стоим на страже его интересов.

Дэнни позволил себе улыбнуться. Ему редко случалось видеть, чтобы старик так кипятился, и знать при этом, как его утихомирить. Он затушил окурок, и усмешка исчезла с его губ.

— Смеешься?

Дэнни успокаивающе поднял ладонь:

— Папа, папа. У нас тут не будет Монреаля. Правда.

Отец прищурился:

— Почему так?

— Что ты, собственно, слышал?

Отец полез в ящичек и извлек оттуда сигару.

— Ты пошел против Стивена О’Миры. Мой сын. Коглин. Нарушил субординацию. А теперь ты ходишь по участкам, собираешь свидетельства? В служебное время вербуешь людей в ваш так называемый профсоюз?

— Он меня поблагодарил.

— Кто?