Первое крупное дело Коннора касалось сталевара Массимо Парди. Этот Парди выступил на собрании Союза металлургов и заявил, что технику безопасности в Сталеплавильной корпорации Бей-стейт надо немедленно улучшать, иначе компания «в один прекрасный день увидит, что сама расплавилась». Его речь встретили радостными криками, а затем четверо из присутствующих подняли его на плечи и пронесли по залу. Это и решило судьбу Парди: 1 + 4 = синдикализм. Все просто.

Коннор направил требование о депортации Массимо Парди в окружной суд на том основании, что Парди нарушил антисиндикалистское законодательство штата, а тем самым Закон о шпионаже и Закон о подстрекательстве к мятежу. Исходя из вышеизложенного, его следует депортировать обратно в Калабрию, где местные юридические органы решат, необходимо ли применять к нему дальнейшие меры наказания.

Даже сам Коннор был удивлен, что судья с ним согласился.

А вот во второй раз Коннор уже не удивлялся. И тем более в третий.

Коннор наконец осознал (и очень надеялся, что это осознание еще сослужит ему добрую службу), что лучшая аргументация — та, которая совершенно бесстрастна, лишена зажигательной риторики. Держись нормы права, избегай полемического задора, предоставь говорить прецедентам — и пусть адвокат противной стороны решает, стоит ли на апелляции проверять означенную норму на прочность. Это было настоящее откровение. Пока оппонент ярился и потрясал громами, выводя судей из себя, Коннор хладнокровно раскладывал по полочкам суровую логику правосудия. И видел в глазах судей, что им это не по нраву, что они и рады бы не согласиться, а сердце их сочувствует обвиняемым — но рассудок не обманешь, рассудок их видит правду.

Процесс Массимо Парди обречен был стать показательным. Чересчур говорливый металлург получил год тюрьмы (с зачетом трех месяцев предварительного заключения), и власти тут же отдали распоряжение о депортации. Если к моменту высылки он еще не отсидит полностью, остаток срока будет милостиво списан, как только сталевар окажется в международных водах. А если процедура депортации затянется — отсидит полностью. Коннор даже испытывал к нему некоторое сочувствие. Парди в общем-то был человеком безобидным, типичным простым тружеником, к тому же он был помолвлен, свадьбу намечали на осень. Едва ли он представлял угрозу для этих берегов. Но опасность представляло то, что он собой олицетворял. Митчелл Палмер и Соединенные Штаты решили донести до всего мира: мы больше не хотим жить, опасаясь вас; теперь вы будете жить, трепеща перед нами.