Чикагские «Уайт Сокс» приехали в город после Детройта, и однажды вечерком Рут вышел развеяться со старыми знакомыми по молодежной лиге. Они-то ему и поведали, что у них в городе порядок восстановлен, армия наконец прищучила ниггеров. Думали, это никогда не кончится, говорили они. Четыре дня стрельбы, мародерства, пожаров, и все из-за того, что один негр заплыл туда, куда его брату не положено. И белые вовсе не забрасывали его камнями. Они просто кидали в воду камешки, чтобы его отогнать. Они же не виноваты, что он не очень хорошо плавал.

Пятнадцать белых погибло. Представляешь? Целых пятнадцать. Может, у ниггеров и имелись какие-то обоснованные претензии, но — убить пятнадцать белых мужчин? Да, с миром случилось что-то неладное.

И с Бейбом тоже. После того как он увидел Лютера на матче, он ни одного мяча не мог нормально отбить. Ни быстрого, ни закрученного, ни даже прямого. В его карьере наступил спад. А теперь, когда цветным указали их место, когда анархисты вроде бы притихли и страна могла, казалось, наконец перевести дух, — теперь агитаторы со своей агитацией объявились в самом непредсказуемом месте — в полиции.

В полиции, господи помилуй!

Каждый день появлялись новые свидетельства того, что удар вот-вот нанесут и что город Бостон лопнет по швам. В газетах печатали слухи о забастовке, по сравнению с которой история в Сиэтле покажется детской шалостью. В Сиэтле бастовали коммунальщики, в Бостоне же, по слухам, к ним присоединятся еще и пожарные. А если еще копы не выйдут на службу… Силы небесные! Город весь превратится в груду обломков и пепла.

Бейб сейчас регулярно забавлялся с Кэт Лоусон в гостинице «Бакминстер»; однажды вечером он оставил ее спать в номере, а сам, уходя, забрел в бар. Чик Гэндил из «Уайт Сокс» торчал там вместе с парой других ребят, и Бейб направился было к ним, но поймал взгляд Чика и решил, что лучше не соваться. Он сел у другого конца стойки, заказал двойной скотч и тут узнал парней, с которыми болтает Чик: Спот Салливан и Эйб Ателл — мальчики на побегушках у Арнольда Ротштейна.

И Бейб подумал: это не к добру.

Когда Бейбу принесли третий скотч, Спот Салливан с Эйбом Ателлом ушли, а Чик Гэндил со своим скотчем плюхнулся в кресло возле Бейба.

— Милашка.

— Бейб.

— Хорошо-хорошо. Бейб. Как поживаешь?

— Не якшаюсь с шавками, вот как я поживаю.

— И кто же у нас шавки?

Бейб посмотрел на Гэндила:

— Сам знаешь. Спот Салливан. Эйб Ателл. Они же шавки, работают на Ротштейна, а уж Ротштейн — шавка из шавок. На хрен ты болтал с ними, Чик?

— Ах, мамочка, в другой раз спрошу разрешения.