– А как насчет тебя? Как насчет бабушки и Кристины? Кто позаботится о тебе, когда я уеду? – спрашивает Луис.

Она подходит к нам и кладет ладонь на щеку сына.

– Нам не нужно, чтобы ты заботился о нас. У нас все получается, и мы будем продолжать делать то, что делали всегда. Мы растем там, где нас посадили. Это наш дом, и мы умрем здесь. Это наш выбор. Когда я была моложе, то тоже могла попытаться уехать. Сесть на плот и поплыть. Но я не сделала этого, потому что испугалась. Я боялась, что меня поймают и отправят обратно, я боялась погибнуть, боялась утонуть. Я видела, как пытались другие. Видела, как люди открыто выражали свои мысли и умирали за это. И я приказала себе не высовываться. Я приказала себе соглашаться со всем, что происходит вокруг меня, принимать свою судьбу и эту жизнь как данность. Но теперь я знаю одно. Сколько бы мы ни работали, сколько бы ни молились о переменах – ничего не происходит и ничего не меняется. Правительство кидает нам жалкие подачки, но их недостаточно. Я уже очень стара и очень устала. Это больше не моя борьба. Но ты еще молод. Не упускай эту возможность. Уезжай. Уезжай в Соединенные Штаты.

– Но папа…

Она делает глубокий вдох.

– Твой отец согласился бы со мной. Он считал, что ты должен посвятить свою жизнь великому делу. Я не могу придумать лучшего способа почтить его память, чем та жизнь, которой ты живешь. Он бы так тобой гордился. Всегда.

По щеке Луиса скатывается слеза.

– Времена меняются. Возможно, за пределами Кубы ты сможешь сделать больше, чем если останешься. – Ее глаза наполняются слезами. – Ты всегда будешь моим сыном. Я всегда буду любить тебя, и мне жаль, что я так редко это тебе говорила. Я горжусь тобой. Очень горжусь. Есть много способов, которыми ты можешь служить своей стране, Луис. Иногда самое смелое, что можно сделать, – это решиться уехать, когда оставаться уже неразумно.

– Мои студенты…

– Справятся и без тебя. Мы все справимся без тебя. А однажды, когда-нибудь, все изменится, и мы снова встретимся.

Ее слова наполнены одновременно решимостью, страхом и сомнениями. Я вижу во взгляде Луиса смирение, и тот человек, который, с самой первой минуты нашей встречи, когда я вышла из здания аэропорта Хосе Марти, казался мне таким уверенным, теперь выглядит потерянным и нуждающимся в поддержке.

– Я буду высылать деньги, – обещает Луис. – И буду писать.

– Я знаю, что так и будет. – Она на мгновение обнимает сына, прежде чем отпустить его. – Мне нужно идти на рынок. Не забудь попрощаться с бабушкой.

Она смотрит в мою сторону, и я готовлюсь к любым словам, которые она мне сейчас скажет.