– Стоило раньше думать о ее возрасте, – говорю я.

– Богородица была ее ровесницей, когда родила Иисуса. Еще раз, Флоренс, даю слово, с ней ничего не будет. Мы знаем, что она жертва вашего заговора.

– Ваше слово? С каких пор оно что-то значит?

Йенс переводит взгляд на Питера.

– Я позволю тебе попрощаться с ней, если скажешь, где она. Мы позаботимся и о твоей матери. Она не будет нуждаться.

Я прикусываю щеку. Что, если отправить их по ложному следу, чтобы выиграть время? Но какой след ложный? Она любила ходить к источнику, который когда-то освятил преподобный, и к озеру в скалистом ущелье. Но сейчас там ничего нет. И пусть стало теплее, на улице все же зима. Молли не выживет там одна, и она тоже это понимает.

– Верни его в комнату, – приказывает Доктор. Кеннел тут же хватает Питера и уводит.

– Отпусти меня! Отпусти! Псих, черт…

Кеннел пинает его в живот, и Питер затихает. Я сжимаю челюсти.

– Не причиняйте ему боли.

– Тогда давай говорить по-взрослому, Флоренс.

– То есть до этого были игры? Вы, как жестокий мальчишка, отрываете крылья мухам и смотрите, как они мучаются. Вам это доставляет удовольствие?

– Ничуть. Я делаю это не ради удовольствия. У меня есть цель. Я веду мое стадо по пути Божьему.

– Оно просило вас об этом? И что это за бог, который позволяет насиловать детей?

– Это не было насилием. Это моя миссия. Господь выбрал меня, чтобы я воплотил его замыслы. Для этого он и отправил меня сюда.

– Вы сами приехали сюда. Сбежали из внешнего мира… Я знаю, что ты делал, Оскар Алвер. Семьи тех, кого ты погубил, жаждут отмщения. И ты знаешь это, именно поэтому ты приехал сюда, создал общину людей, которые до ужаса боятся тебя. Ты никогда не стремился к добру, и не будет никакого рая ни для тебя, ни с тобой. Ты убийца. Именно поэтому ты не позволяешь никому покидать это место, фотографировать и отправлять письма. Ты боишься. Ты в ужасе, но ужасает тебя не Бог и не дьявол, а люди, потому что ты никакой не святой и не мессия – ты преступник. И они знают это.

Уголок его рта насмешливо поднимается.

– Думаешь, умно говорить такое человеку, способному на убийство?

– Ты все равно убьешь меня. Так какая разница?

– Ты мне нравишься, Флоренс. Знаешь почему? Ты тоже убийца. Пусть и по воле случая, но ты способна на убийство, в отличие от сестры.