– Каково это, Флоренс, видеть, как распинают собственного отца и не иметь возможности его спасти?
– Нил Прикли был лучшим другом твоей матери. Твоим отцом. Признаю, когда он пришел просить твоей руки, я был восхищен. Я подумывал заставить вас родить ребенка, чтобы посмотреть, как далеко это зайдет.
– Оставь его душу в покое.
– Я выпотрошил его. Так же, как и Патрика. Твоего святого любовника.
– Патрика тебе тоже позволил убить Бог?
– Нет, я не убивал его. Просто не стал мешать естественному процессу умирания. Он молил Бога не забирать его. Он горел у меня на руках с твоим именем на устах. Так поэтично.
– Хочешь убить меня? Убивай. И покончим с этим.
– О нет, не так быстро – мне нужна информация, Флоренс. А также урок.
– Урок?
– Для всех, кто посмеет перейти мне дорогу. Ты умрешь на глазах общины, и Питер Арго умрет с тобой. Все будут смотреть, как смотрели на смерть Прикли, и никто не станет на твою защиту, потому что я – глас Господень.
Он выходит из комнаты и возвращается с чем-то, похожим на топор, но он небольшой, размером с кухонный нож. Когда-то я знала, как он называется… Йенс склоняется надо мной.
– Я задам еще несколько вопросов и, если ответишь на все, не потревожу тебя до религиозного собрания и сохраню все пальцы на месте.
– Где Мэри?
– Не знаю.
– Флоренс.
– Я не знаю.
– Ты понимаешь, что она может погибнуть?
– Будто тебя волнует ее благополучие. Лучше умереть, чем быть в твоих руках.