– Нет. Уже нет. Патрик был необычным человеком, порой мне кажется, что он был вовсе не человеком. Ему нужно было это: совершить что-то великое. И он совершил это. Он был рожден, чтобы стать священником.
– А ты, чтобы стать монахиней?
– Нет. Я намного меньше этого.
– Но тебе тут хорошо? Тут, в холодных спальнях с крысами и кашей на воде?
– Да, Флоренс.
– Ты нашла свой покой?
– Нашла.
– В таком случае… – я сглатываю, – я прощаю тебя. Потому что это все, что мне нужно знать.
– Будьте осторожны и держитесь друг друга. Когда-то мать дала нам с Джейн тот же совет, но мы не прислушались. Но я верю, что вы будете умнее.
– Мы будем, мама. Поверь, мы будем.
19
19
– Хочешь перекусить? – спрашиваю я, садясь в машину. Никогда не думала, что туалет на заправке поможет почувствовать себя такой свежей и отдохнувшей. Лицо Молли сияет в неоновом свете города.
– Что предлагает этот мир?
Я завожу мотор, и через десять минут мы останавливаемся у придорожного кафе: в воздухе витает запах прогорклого масла, диванчики обиты потрескавшейся кожей, из дешевых колонок хрипит Леди Гага:
It’s been a long time since I came around, Been along time but I’m back in town, This time I’m not leaving without you.Официантки выряжены в бирюзовые платья и передники с рюшами по контуру; попа липнет к сидушкам; колокольчик на двери оповещает о приходе новых посетителей – дыра, если честно, но лучше, чем ничего. Мы садимся за крайний столик у окна – я быстро пробегаю взглядом по строчкам одностраничного меню. К нам подплывает женщина лет сорока с густо подведенными глазами и ярко накрашенными тонкими губами.
– Что могу предложить, лапули? – спрашивает она, вынимая ярко-желтый карандаш из-за уха.