— Пациент выжил?

— Представь себе. Она потом позвонила на дачу: отделался локальным кровоизлиянием. Но лежал в постели: замучила подагра.

Мы с Лизой вдруг рассмеялись бессмысленно и с облегчением. Стало быть, тот, другой, умер от инсульта. Стало быть, незримые ночные духи, переносчики бацилл, не могут ничего создать сами, а манипулируют тем, что есть, углубляя путаницу и хаос, энтропию — по второму закону термодинамики.

— Где она жила до Орла?

— У Дуняши. Ей было хорошо, она говорила. Но что-то заставило ее приехать к нам… не знаю, тут меня мама засекла.

(А я знаю: маленький Вэлос — наше светлое будущее.)

— Митя, поехали?

— Куда?

— В Орел.

— Не лезла б ты в эту грязь.

— Ты такой же, как и он! — закричала она ни с того ни с сего (кто он — Иван со своим мужичком?), вскочила, встала передо мной. — Такой же. Правильно Поль тебя бросила.

— Конечно, правильно! — заорал и я. — Может, она тоже вернется и меня простит, а?

— Чтоб ты за ее счет шагнул в последнюю свободу? Ну уж нет!

Я во все глаза глядел на Лизу. Она думает…

— Ты думаешь?.. Лиза, я не смог бы. Ее — никогда!..

— Я тебе не верю.

Никогда даже в мыслях… А сон? — вдруг вспомнилось. Почему я не могу сбросить душное ватное одеяло? Как явственно вспыхнули красные лоскутья, засияло райской синевой стрельчатое оконце с деревцем, послышались шаги, взглянули Божьи глаза. В той комнате она стала моей женой.

— Лиза, я не смог бы, — повторил я.

— Тогда отдай мне дедушкин парабеллум.

— Почему вы все подозреваете во мне преступника? — прошептал я в бессильном отчаянии. — И ребята. Даже Кирилл Мефодьевич. Даже мама! Разве я… разве у меня руки в крови?