Она говорила, что Анри именно во дворе, но его-то Мартин и не видел. И вряд ли он спрятался за деревом или вроде того, то есть невидимость могла бы объясняться неудачным углом обзора, но Сёриз также сообщала, что и она не видит знакомого силуэта. Возможно, обычная картографическая неточность, преследующая даже самые совершенные и необычные системы. Ещё был вариант, что под двором вырыто подземное помещение: как погреб с отдельным входом или как самовольное расширение подвала одного из домов. Второй вариант подтвердила фигурка, вышедшая из двери в здании к западу и отправившаяся патрулировать территорию взамен другой, поспешившей внутрь, показно утирая лоб, указывая на обмокший шейный платок и потянув лямку ружья, перекинутого через плечо.

Некоторую часть двора, никак, кроме единственной лампы — аккурат у входа в дом — не освещавшегося, занимали навесы из парусины, под которыми складировались ящики с закрашенной маркировкой. Половину из них опустошили, о чём можно было судить по снятым крышкам. Если их хранили для костра, то, пожалуй, выбрали для того не лучший сезон. Было слишком темно, разобрать что-либо ещё было невозможно, нужно было попасть туда, вниз. Мартин передал бинокль Селестине, но и она водила им, явно ничего специфического не обнаруживая, что в определённом смысле было хорошо.

Оба услышали что-то похожее на приглушённый хлопок. Сёриз и Михаил — тоже. Как и караульные. А потом ещё пару. Мартин не стал дожидаться, что будет дальше, и принялся разбирать саквояж — в буквальном смысле. Аккуратно, но и не допуская с её стороны неловкости, передал картридж с колбочками и стал методично расчленять сумку. Отстегнул кожаные бока и тканевое нутро, развинтил плечи с плоской, до того скрытой пружинно-блочной системой, пересобрал рёбра каркаса в ложе с направляющей и в болты, на которые повелел Селестине навинтить колбочки, прикрепил блочно-пружинные плечи к направляющей, зацепил тетиву, из остатков добавил механизмы спуска и натяжения и не глядя протянул Селестине руку, чтобы принять партию болтов с колбами; та не сразу, но поняла, что от неё хотят. Мартин глубоко вздохнул, осмотрев только что собранный арбалет, и потребовал перенести его ближе ко двору; Селестине, как он уточнил, не обязательно ступать на ту почву, главное, чтобы он мог туда добраться — неважно, насколько комфортно. Селестина бессловно схватила его и доставила к весьма удобной позиции за деревом, за спины растерявшимся, но всё же медленно продвигавшимся сторожам. Мартин извинился за тон и приказал ей отступить и укрыться, просил передать это и остальным.