— Что, он в кабинете папá? И там остаётся?

— Да. И живы оба. Я не понимаю.

— Вот и я не понимаю, как жива осталась, — тихо подошла к ним Сёриз, которую Селестина крепко обняла, а сделав это, увидела, что костюм на спине был исполосован и обожжён. — Я в порядке. Встретила по пути пару сбежавших из камер людей Бэзи, но, как выразился бы Мартин, vae victis[64].

— У фразы не вполне однозначная история, — начал было в привычной манере, но осёкся. — Однако я безоговорочно рад исходу. И всё же этот след на платье…

— Это… Ну… Понятия не имею — что. Жаркое приветствие Игнациуса, благо что дар Фабриса уберёг. Мы-то для атак, в конечном счёте, пользуемся урбматерией, а Игнациусу и того не нужно. Он просто бьёт умбрэнергией. Мне что-то даже как-то страшновато. Если эту мощь употребили для выжигания регистраций на теле-скрипторе, а её не хватило… Саржа, что там с папá?

— Сейчас узнаем, — на цыпочках двинулся он к своему рабочему месту. — Перед появлением гостей я заметил, что телефонная линия, проведённая в кабинет, ещё работает. Мы можем их подслушать, если с той стороны снята трубка.

«Нет нужды», — донёсся из динамика незнакомый голос, — «Я знаю, что вы там. Входите. Вчетвером». Мартин почувствовал на себе косые взгляды и понимал, что получил приглашение в святая святых, куда и не каждый сотрудник Директората имел дозволение ступить. И всё же его не остановили.

Да, что-то подобное в плане оформления интерьера он и ожидал увидеть. Похоже, дело было не в самом кабинете, а в том, вокруг чего он был выстроен. И к этому чему-то — сиренариуму — стоял, прислонившись, Игнациус. А на коленях перед ним — папá Блез.

— Вас не постигнет участь остальных. Вы пригодитесь здесь и сейчас. Блеза отчего-то не убедило то, что я сотворил с остальными. Не убедили сотни заложников, жизнь которых зависит от моей. Не выживу я сегодня или не получу требуемое — от Директората останутся три мушкетёра и этот д’Артаньян. Ну, может, ещё пара-другая ангерон, инвалидов да отставников, так и оставшихся в городе. Молчишь? Хорошо, поговорим с вами.

— Мы же истребили эхоматов! — Селестина рассекла воздух рукой, но Игнациус предупредил её насчёт телодвижений. — Причём использовав вашу же систему. Оцените-ка ход.

— А, вот и славно, что мы начали с главного. Видите ли, Блез всегда мог убить её. У него всегда был персональный ключ. Вот только не хочет он избавления от неё. А хочет всем смерти. Блез, я повторю: я их отправил прямо туда.

— «Туда», — взял слово Мартин, так и не знавший, будет ли толк от его револьверчика, — это ведь не место, а время? Переместили их, для условности предположим, на день вперёд, конструкт которого выбран вами, и теперь, если музыка момента будущего заиграет из иных вибраций момента текущего, то для нас настоящих это будущее может и не настать, мы вернёмся сюда завтра, но не обнаружим их возвращения. — «Что, — между тем додумал он, — подразумевает следующее: с семнадцатого на восемнадцатое июля всё происходило в рамках сценария Игнациуса. Но вот чем было вызвано обрушение зеркала-портала?»