— Hasdala, парень.

— Привет, — сказал Фелипе, пятясь. Вынул из кармана трубку и протянул ее к свету. Слова не шли, трубка дрожала в непослушных пальцах. — Вот, я вспомнил, что вы… Можем опять поговорить и…

— Sa, — сказал Боб. — Входи, парень, входи.

Когда пришел его черед, Медрано выбросил сигарету и сел к роялю, виду него был немного сонный. Довольно хорошо аккомпанируя себе, он спел несколько багуал и самб, откровенно подражая манере Атауальпы Юпанки. Ему долго хлопали и заставили спеть еще несколько песен. Персио, который выступал за ним, был встречен с несколько недоверчивым почтением, какое обычно вызывают ясновидцы. Доктор Рестелли представил его как исследователя древних тайн, и Пресио принялся читать линии руки у желающих, повторяя обычный набор банальностей, но среди них время от времени проскальзывала фраза, понятная только заинтересованному лицу, и тот совершенно обалдевал. Явно скучая, Персио закончил свой сеанс хиромантии и подошел к стойке, поменяв общение с будущим на прохладительный напиток. Доктору Рестелли понадобился весь его запас высоких слов, чтобы представить любимейшего представителя высокого собрания, многообещающего и умнейшего Хорхе Леубаума, юный возраст которого не стал помехой для его многочисленных достоинств. Этот ребенок, выдающийся выразитель всего лучшего, что есть в аргентинских детях, усладит собравшихся оригинальнейшим исполнением стихотворных произведений, автором которых является он сам, и начнет с того, который называется «Рассказ осьминожки».

— Написал его я, но мне помогал Персио, — честно признался Хорхе, выступая вперед под оглушительные аплодисменты. И чинно поклонился, на мгновение став похожим на то, что расписывал доктор Рестелли.

— Рассказ осьминожки, автор — Персио и Хорхе Леубаум, — сказал он и протянул руку, чтобы опереться о край рояля. Одним прыжком Мохнатый подскочил и успел подхватить его, не дав рухнуть ничком на пол.

Стакан с водою, воздух, советы со всех сторон, три стула, составленные в ряд для упавшего в обморок, да еще пуговицы никак не расстегиваются… Медрано посмотрел на Клаудиу, склонившуюся над сыном, и пошел к стойке.

— Позвоните сейчас же врачу.

Метрдотель старательно смачивал салфетку. Медрано выпрямился, крепко взял его за плечо.

— Я сказал: сейчас же.

Метрдотель отдал салфетку бармену и пошел к висевшему на стене телефону. Набрал две цифры. Что-то сказал, повторил громче. Медрано ждал, не спуская с него глаз. Метрдотель повесил трубку и кивнул утвердительно.

— Придет сию минуту, сеньор. Мне кажется… может быть, лучше уложить ребенка в постель.