Что может быть лучше ниспосланного падре Алваро земного рая?

Разве что небесный?

Нет, падре Алваро успеет в него попасть.

У доньи Кармелы тоже был свой резон скрывать от окружающих состояние падре Мануэля. С кем, если не с ним, она будет беседовать? Кому ещё можно доверить сокровенные тайны души, смешивая их с городскими сплетнями и разбавляя аккуратными дозами горьких признаний в тайном пьянстве и наступившей импотенции мужа? Неважно, что падре Мануэль, скорее всего, неизлечимо болен, главное, чтобы об этом не узнали другие. Все думают, что падре выздоровел, и что же теперь – опять заболел? Нет, нет и нет, Кармела не допустит этого.

Она бросилась отдавать распоряжения.

– Падре Алваро, бегите в аптеку, да поскорее. Купите там нашатырю, я-то знаю, что у вас его нет. Ещё купите успокоительных капель, а если спросят зачем, скажите, что беременной прихожанке нехорошо, так как она проделала дальний путь и устала, и с ней возится падре Мануэль, и он-то и послал в аптеку. Про него не забудьте сказать, слышите? Как скажете, так они и поймут, что с ним-то как раз всё в порядке. Чего вы стоите, падре? Идите, идите!

Падре Алваро оказался проворным малым. Сбегал трусцой в аптеку, принёс необходимые капли и нашатырь, вдвоём с доньей Кармелой они привели падре Мануэля в чувство, под руки отвели в келью и уложили на узкую жёсткую кушетку. Дали ещё капель и воды. Затем донья Кармела наказала падре Алваро вернуться в зал на тот случай, если кому-нибудь вздумается заглянуть в церковь, а сама осталась с падре Мануэлем.

Она без перерыва что-то говорила, и падре опять было приятно её слушать. Он чувствовал себя защищённым, рядом были друзья, неумолчный говор доньи Кармелы омывал его журчащим родником со всех сторон – справа, слева, сверху, снизу…

Конечно…

Как он сразу не догадался…

Присев на кушетке, он крепко схватил за руки донью Кармелиту.

Она дёрнулась в ответ, но вырывать рук не стала.

– Донья Кармела, – проникновенно глядя на неё, заговорил падре Мануэль, – я больше не могу.

– Чего не можете, падре? – спросила донья Кармела и с некоторым усилием, но осторожно, стараясь не обидеть падре, освободилась от него.

– Я не могу больше молчать. Мне необходимо поделиться. С вами. Я… я… я боюсь, поэтому помогите мне, вы должны мне помочь, ведь я погибаю, а все вокруг отвернулись от меня. И даже Он, – Мануэль поднял вверх трясущийся палец, – даже Он отвернулся от меня!

– Ничего не понимаю, – пролепетала донья Кармела.

– Сейчас! – воскликнул падре Мануэль.

Он неуклюже вскочил, путаясь в подоле сутаны, бросился к комоду, с трудом открыл сопротивлявшийся ящик, извлёк оттуда фигуру ангела и поднял её высоко над головой. Примерно так, как спортсмены поднимают победные кубки на радость ликующей толпе.