Панчито был рад возможности избавиться от необходимости видеть и, главное, слышать бесконечные жалобы Мигеля на бессовестных Гуттьересов, и даже перспектива многочасового пребывания за рулём выглядела для него более заманчивой, нежели лицезрение мрачного лица хозяина с неизменной сигарой в недовольно сжатых губах.

Живо кивнув в ответ, он бросился выполнять поручение.

С той поры, как в ветреный жаркий день Хесус завёл в ворота поместья маленького оборванца, Майкл впервые остался в доме один.

Поначалу он просто бегал по комнатам, напевая различные песенки и имитируя то игру на гитаре, то звуки кастаньет и барабанную дробь, затем выбежал во двор, где обследовал сад и немного постоял у заброшенного после смерти Тересы трамплина.

Радостное воодушевление быстро развеяло всколыхнувшиеся было грустные воспоминания, и Майкл вприпрыжку побежал в сторону улицы, где долго висел на заборе, всматриваясь в убегавшую в сторону кладбища дорогу.

Вернувшись в дом, он со всего размаху запрыгнул на диван и щёлкнул телевизионным пультом, но смотреть телевизор не стал, вернулся к себе, подхватил подаренный Инес на Рождество мобильник и, запрыгнув на кровать, начал играть в одну из закачанных туда игр.

И, как водится в подобных случаях, когда радостное возбуждение утомляет не меньше нескольких часов изнурительного труда, уснул.

А сон незаметно перешёл в полёт.

В полёте было, как всегда, светло и солнечно, и ветер был не тёплый и не холодный, и внутри всё переполнялось счастьем, и не было никакого страха, а, наоборот, сплошное удовольствие.

«Вон она, видишь? Машет тебе. Кра-си-и-вая. Чуть-чуть спущусь, только чуть-чуть, знаю, что ближе нельзя, всё равно бессмысленно, сколько бы ни старался! Что это она? Машет как-то странно, будто хочет сказать, чтобы я уходил отсюда. Куда, мамита? Куда мне идти? Не понимаю, мамита!»

Майкл огорчился. Вот странная! Предупреждает о чём-то, а о чём – не говорит! И что же ему делать? Как понять?

Он махнул Тересе рукой на прощание и помчался туда, где сверкали в солнечных лучах далёкие снежные шапки невероятно высоких гор и клубились громады лиловых облаков.

Ему было не до разгадывания ребусов.

Заметив на площади Инес, Мигель смотрел на неё, стараясь оставаться незамеченным. Что-то витало вокруг него, какая-то очень важная мысль, связанная именно с ней, и Мигель во что бы то ни стало решил поймать её за хвост.

Долго ловить мысль не пришлось. Его неожиданно осенило, что он имеет потрясающую возможность нейтрализовать Инес как соперницу прямо здесь, не сходя с места и, главное, не своими руками.