«Подумаешь – избил! Что, в первый раз, что ли? Почему ты нервничаешь, Джейн?» – спрашивала она себя, но не для того чтобы ответить, а исключительно с целью унять возникшее внутри неё непривычное лихорадочное возбуждение.

Возбуждение никак не проходило, более того, после того как Джейн битых два часа разглядывала наскучивший пейзаж за окном, она вдруг подумала, что не собирается уступать Барту, и эта неизвестно откуда пришедшая мысль буквально взорвала её изнутри своей непривычной новизной.

Выбросив в окно недокуренную сигарету и упрямо сжав полные губы, Джейн решительно спустилась вниз, так же решительно прошла в первый корпус и, демонстративно громко хлопнув дверью, подошла к койке, возле которой под пристальным взглядом Барта возился Майкл.

– Этот белый мальчик будет жить отдельно от остальных, и я, миссис Барт Райт-Колтрейн, лично займусь его обучением, – указывая в его сторону, заявила она.

К сказанному Джейн добавила, что она «как-то забыла спросить, как ей воспитывать детей у кое-кого, кто понятия об этом не имеет» и что «всё, что только что было сказано, не обсуждается».

Испытавший потрясение от необычного поведения жены, Барт не смог произнести ни слова и просто смотрел, как Джейн нервно закатывает в трубу армейский матрас и тёмно-зелёный плед, запихивает внутрь импровизированной трубы маленькую полусвалявшуюся подушку и готовый к использованию комплект белья, берёт за руку Майкла и стремглав выходит вон.

Очнувшись, он бросился следом, и вот так, молчаливой цепочкой, они прошли из второго корпуса в центральный и поднялись на четвёртый этаж. Продолжая крепко держать Майкла за руку, Джейн зашла в кабинет, вытащила из застеклённого конторского шкафа ключ, вернулась в коридор и отперла гостевую комнату.

– Будешь жить и учиться, не выходя отсюда, – сказала она. – И никакого душа, пока я не выдам новую одежду, понял? И простыни не застилай. До утра так поспишь, не развалишься. Я запру тебя, а рано утром мы пойдём подбирать одежду, и ты сможешь принять душ.

Барт лишь громко выдохнул в этот момент. Слов у него так и не нашлось.

В ту ночь они впервые за все годы совместного проживания поссорились по-настоящему.

– О мой бог! – кричал Барт. – Так вот оно в чём дело? Оказывается, чтобы разбудить Спящую красавицу, нужны не плётки и шарфы, и уж точно ни черта не нужен никакой Барт, когда у Джейн есть красивый белый мальчик. Сказала бы раньше – я притащил бы тебе дюжину красивых белых мальчиков, и ты бегала бы среди них, как Белоснежка среди своих гномов!

– Гномов было семь, – не отставала от него Джейн. – И нечего тут заговаривать мне зубы. Я немедленно напомню тебе, Барт, по какой причине у нас нет и никогда не будет детей, и ты тут же заткнёшься, чёртов директор чёртовой школы. Предупреждаю тебя, Барт Аарон Как-Тебя-Там, что я не намерена уступать в этом вопросе. Мальчишка будет жить отдельно и учиться отдельно, а не среди этого сброда! Всё!