Поморщившись, Боб отложил пистолет, залез в переполненный всякой всячиной ящик стола и протянул ей горсть таблеток, которые отсыпал в ладонь из маленького целлофанового пакета.

– Глотни их, – буркнул он. – Полегчает. На герыч не рассчитывай. Я сегодня недобрый, вот так вот.

Джейн жадно засыпала в рот всю горсть. Стала разжёвывать, не запивая водой, поперхнулась, закашлялась и взглянула на Боба бешеным взглядом, будто спрашивала, почему он не помогает ей. По-прежнему не спеша Боб протянул ей стоявшую на столе початую полулитровую бутыль с пёстрой этикеткой. Джейн схватила бутыль, припала к широкому горлышку, запив разжёванные таблетки, плюхнулась на диван и откинулась на спинку в ожидании облегчения.

Вскоре стало лучше. Боль не ушла, но заметно стихла, и, тяжело вздохнув, Джейн продолжила прерванный приступом разговор.

– Я не собираюсь разводить здесь длинные беседы, – примирительно сказала она. – Давай не будем ссориться. Ты же отлично понимаешь, мать твою, что висишь на волоске. Одно моё слово – и Элиа в лучшем случае выкинет тебя. А в худшем…

Тут она захихикала, нагнулась вперёд и издевательски пропела:

– Удавит тебя-а-а-а хоро-о-о-о-шей удавочкой, мистер Драгдиле-е-е-ер, и уложит баиньки-и-и рядом с Барто-о-ом. Мне почему-то кажется, что он способен это сделать, х-хи-хи-хи…

И вновь откинулась назад с торжествующим видом.

Боб помолчал некоторое время, затем повернул стул так, чтобы находиться прямо напротив Джейн, и вновь задрал ноги на захламлённый стол.

– Ладно, я уеду. И герыч дам. За хорошую цену и с одним условием.

– Что ещё за условие, придурок?

– Я хочу, чтобы мы втроём двинулись разок на прощание. Мы – это я, ты и Майкл. Хочу, чтобы он попробовал, что это такое – уколоться. Чтобы поймал кайф в компании с нами. В первый раз всегда кайф, ты же знаешь. Любой наркоман хорошо помнит свою первую ходку, правда, Джейн?

– Парень, Майкла воротит от одного упоминания про дурь, он даже траву не курит, ты что, забыл?

– А это и есть моё условие. Если Майкл откажется двинуться, ты не получишь от меня ничего. И не пытайся меня запугать. Дурь спрятана надёжно и не здесь. Я просто уеду, а ты ломайся сколько влезет. И это ещё не всё.

Боб спустил ноги на пол и подвинул стул ближе к сидевшей на диване Джейн, явно с целью усилить значимость того, что собирался сказать.

– Если меня не проводят отсюда так, как я прошу, я сдам тебя полиции, Джейн Райт-Колтрейн. С потрохами сдам. Мне терять нечего. Мне отсюда дорога только в притон, в котором я в конце концов и подохну, или в тюрьму, что практически одно и то же. А вот если я сообщу полиции, что в школе цветёт торговля дурью, и буду сотрудничать со следствием, меня отправят на лечение. За государственный, между прочим, счёт. Я ещё и письма буду писать в различные общественные организации, жалостливые. Всегда найдётся какая-нибудь богатая, или пусть даже не очень богатая, цыпочка, которая обратит внимание на мою судьбу и будет возиться со мной, как с жертвой бесчеловечного обращения.