— Они истребили моих сыновей, — ответил Умар. — Чтобы завладеть моим аулом.

— А для какова ляду он им понадобился?

— Чтобы прятаться от врагов, которых у него больше, чем ковыля в степи.

— А чего оне глаз положили именно на твой аул?

— Потому что он далеко от дорог и путей караванных, — со вздохом пояснил Умар. — Зимой степь так заносит снегом, что к аулу никому не добраться.

— А сейчас мы смогем к нему добраться незаметно? — заинтересовался Кирпичников.

— Да, — ответил старик. — До аула рукой подать, но без меня вы его не найдете.

— А воинов как много у них?

— Сабель триста у Юсупа. Ергаш с собой тоже сотню привел.

— Забавно, — задумался Кирпичников и вопросительно посмотрел на толпящихся рядом казаков. — Что, ребятушки, выдюжим?

— Выдюжим, Ивашка, не сумлевайся! — зашумели решительно настроенные казаки.

— Туго придется, однако.

— Ниче, бывало, и хуже доводилось!

— Они не ждут вас, — дождавшись, когда смолкнут казаки, заговорил старик. — Они беспечны, и в том ваше преимущество!

— Я гляжу, ты хорошо знаешь своех врагов, аксакал? — удивился Кирпичников.

— Еще бы. Они оба — мои родные племянники!

Отряд спешился. Умар шел рядом с Иваном и печально рассказывал ему, что его аул братья превратили в разбойничье гнездо, что сюда они приводят захваченных людей, обращают в рабов и угоняют в Хиву и Бухару на невольничьи рынки. По словам Умара, братья- разбойники хранят в ауле и награбленное добро. Там же они замышляют очередные налеты.

Кирпичников внимательно посмотрел на аксакала. Он увидел утомленное лицо в крупных, резких морщинах, выбеленные сединой брови и ресницы.

— Видать, сильно тебя обозлили племяннички, Умар?

— Эти сучьи дети растоптали меня, — ответил старик. — Только прошу тебя, атаман, когда резать этих нечестивцев будете, женщин и детей не троньте. Они и без того настрадались от Юсупа и его выродков.