— Миссис Томас!

Невзрачная негритянка в очках, подвязанных шнурком, взглянула на него, отойдя от ведра.

— Вот, поглядите, миссис Томас! — вскричал он. — Я что-то плохо вижу. Я болен! Мне надо знать, про что тут! Взгляните!

Он держал газету перед нею; он слышал, как дрожит его голос, словно напрягшаяся мышца.

— Здесь действительно написано: «Смерть деловой женщины: прыжок с девятого этажа»? Вот здесь! Прочтите, будьте любезны!

Негритянка, странно взглянув на него, послушно нагнула голову к странице.

— И в самом деле так, мистер Батлер.

— Правда? — Он на минуту прикрыл рукой глаза. — Ну а вот тут, ниже. Есть там «миссис Джон Саммер»? Что, это миссис Джон Саммер? Смотрите внимательней.

И снова она как-то странно на него посмотрела, прежде чем уставиться в газету.

— Все так и есть, мистер Батлер. Вот: «миссис Джон Саммер».

И, помолчав, добавила:

— Вы и впрямь что-то расхворались.

Батлер закрыл свою дверь и снова улегся в постель, долго лежал, смотрел в потолок, а потом начал вслух повторять то, что снова и снова крутилось в его мозгу:

— Я не должен думать, будто это из-за меня, потому что это не так. Ей предлагали другую работу, но она посчитала, что это ниже ее достоинства. И вообще не факт, что она помогла бы мне, окажись она на моем месте.

Он хотел позвонить в контору, сказать, что заболел, однако со дня на день ожидали приезда их молодого хозяина, Джорджа Эддингтона, и Батлер не осмелился остаться дома. Мисс Уисс только вчера отправилась в отпуск, и ей нашли временную замену, однако новенькую нужно было ввести в курс дела. Миссис Саммер она не знала, поэтому он мог не опасаться разговоров о случившемся.

Весь день стояла жара, никчемная, изматывающая жарища, из-за которой даже скрип стрелы подъемного крана и рев пневматических клепальных молотков на строительной площадке через дорогу казались какими-то приглушенными. В жару все звуки не похожи сами на себя; вскоре после полудня Батлера стало тошнить, у него кружилась голова. Беспокойно расхаживая по кабинету, он все-таки решил, что нужно пойти домой. И в этот миг все и началось… Он отчетливо услышал, как громко тикают часы, стоявшие снаружи у двери кабинета, услышал этот тихий звон, который раздавался, когда они отбивали очередной час; и почти в ту же секунду он услышал вздох открывшейся входной двери, и кто-то вошел в приемную. Потом все стихло.

В первое мгновение он даже обрадовался, что кто-то пришел и придется его принять; потом, вздрогнув, понял, что боится чего-то — хотя не мог уяснить чего, — и направился к двери кабинета. Не дойдя до нее, он остановился. Рев клепальной машины возобновился, однако теперь казался совсем далеким. Батлеру почудилось, что часы перестали тикать, но нет, вот же он, этот их звук, отмерявший секунды, такие бесконечно долгие в этой душной тишине…