На следующий день «Николай Таралинский» вернулся в Никольское. Снова светило яркое солнце и можно было купаться в Волге и загорать. Актеры развели костер и жарили шашлык из осетрины. Выглядели они несколько побитыми, притихшими, будто знали, что вчера я всех их перестрелял. Я пожалел их, на каждого нарисовал дружеский шарж и раздарил. Даже на Аиду, которая старалась держаться в стороне и не смотреть на меня. У врача Мухина было тяжкое похмелье.
— Надеюсь, ты вчера не изменял своей жене? — спросил я.
— Какой там, — вздохнув, махнул он рукой. — Если б даже захотел…
Когда теплоход отплыл из Никольского, весь вечер и всю ночь продолжалось то же самое, что вчера, только я уже не участвовал в пьянстве, запершись в своей каюте, рисовал Ларису. Когда на другой день теплоход причалил в Царицыне, я сбежал, насильно таща с собой Игоря, который уже приближался к состоянию сценариста Морфоломеева. Он сопротивлялся, утверждая, что намерен сжечь остаток своей жизни на пьяном корабле дураков, но в то утро физически и морально я был сильнее его. Поскольку у меня был в наличие пистолет, лететь на самолете мы не могли. Пришлось больше суток ехать на поезде, слушая стоны и ламентации[73] медленно возвращающегося из алкогольного плена Мухина.
Удовольствие двадцать седьмое Письма
Удовольствие двадцать седьмое
Письма
P. М. Рильке. «Осенний день»«Дорогой мой, любимый друг Феденька!
Вот уже три месяца я жарюсь в этой проклятой Мексике, а того успеха которого мы ожидали от экспедиции, пока еще нет. Я уже переболел здесь, но не малярией и не лихорадкой, а гриппом, но в такой тяжелой форме, что едва не приказал вам всем долго пить. Кое-что мы, конечно, накопали, но главного, ради чего нужно было пилить в такую даль, не отыскали. Поэтому я так мало писал Ларисе писем, всего два письма. Не хотелось совсем ничего писать, пока успех не придет к нам. Но она вообще не ответила ни на одно мое письмо, и я очень беспокоюсь, что там у вас. Возможно, скоро мы сможем съездить в Мериду, это крупный город, и может быть, удастся оттуда позвонить, хотя это бешено дорого. Вообще же, мы сейчас копаем на юге Юкатана, неподалеку от границ с Белизом и Гватемалой. Если ты пошлешь письмо, оно черт знает сколько будет идти сюда. Я не удивлюсь, если Лариса написала сотню писем, но ни одно из них не дошло. Я отрастил бороду, стал похож на Дон Кихота. Постоянно вспоминаю нашу поездку по Египту и Турции, встречу Нового года, приключение в Киеве, похищение невесты. Тоскую по вам всем. Жду с нетерпением ответа.