Иван послал Мишу за Байковым на лесоучасток в тридцати километрах от города и

позвонил в университетскую библиотеку, чтобы прислали книги Эренбурга.

Имя это он слышал еще от бывшей жены, а почитать не удосужился.

Ох, как не вовремя является писатель! Но телеграмма‐то из крайкома. И вообще , партия с писателями общается вежливо.

Когда принесли книжки с мягкими глянцевыми обложками, Москалев велел никого

не пускать, кроме Байкова и Трусовецкого, и занялся чтением. Хорошо, что книжки были

тонкие. Назывались они: «Любовь Жанны Ней», «В проточном переулке», «Трест Д Е, или

история гибели Европы», «Тринадцать трубок».

Хотелось начать про любовь, но пересилил себя и взялся за «Гибель Европы».

Часа два он читал, пока не ввалился в кабинет Степан Николаевич – в полушубке, в

валенках, с патронташем вместо пояса. Лицо его было багровым.

‐ Смотри‐ка, ‐ с завистью сказал Иван, ‐ Будто в Крыму побывал. А это что?

‐ А это двенадцатый калибр. Итоги: один зайчишка и два косача. Сочетание дела и

отдыха. Пфф‐пфф!..

‐ Читай, ‐ сказал Иван, бросая телеграмму. Байков пробежал телеграмму, поглядел

на книжки:

‐ «Трест» знаю, «Трубки» тоже. Остальное не приходилось.

‐ Ну, бери «Любовь»,‐ с сожалением сказал Иван, зная, что никогда больше уж не

вернется к этой книге.

‐ Как «Трест» поглянулся?