- Немецки не разуме, - прозвучало в ответ.

Я сунул в заскорузлую ладонь гульден, и в тот же миг на землекопа чудесным образом снизошло знание немецкого языка, однако дать какие-либо сведения по интересующим меня вопросам он все равно не мог.

Ничего путного не удалось мне добиться и от его приятелей.

   - Простите, а не проводит ли меня кто-нибудь до «Лойзичека»?

   - Прикрыли «Лойзичека», - хмуро буркнул кто-то из работяг. - Ремонт, говорят...

   - Может, кого-нибудь из живущих по соседству разбудить?

   - Дохлый номер! Во всей округе ни души, - безнадежно махнув рукой, сказал первый рабочий. - Проживание здесь строжайше запрещено. Известное дело - тиф...

   - Ну а «Унгельт»? Он-то, надеюсь, открыт?

   - Как же, держи карман шире!

   - Неужто тоже ремонт?!

   - А то!

   - Точно?

   - Точней некуда.

Наудачу я назвал несколько пришедших мне на ум мелочных торговцев и продавщиц табака, живших поблизости; потом, на всякий случай, осведомился о Зваке, Фрисландере и Прокопе...

И всякий раз мой собеседник лишь уныло мотал головой.

- Быть может, вам известен некий Яромир Квасничка? Рабочий переспросил:

- Яромир? Глухонемой?

Радости моей не было предела. Слава богу, хоть один знакомый отыскался...

   - Да, глухонемой. А где он живет?

   - Картинки еще вырезает? Из черной бумаги?