С мертвым хронометром в руке я стоял в каморке того, о ком знал лишь то, что он один может вернуть его к жизни.

Часовых дел мастер сидел за маленьким столиком и в лупу, закрепленную специальной повязкой на его правом глазу, сосредоточенно рассматривал какую-то крошечную сверкающую вещицу, лежавшую перед ним на дощечке в светлых прожилках. За его спиной на белой стене тянулась по кругу, как по большому циферблату, витиеватая вязь прихотливо выписанных буквиц:

Вздох облегчения вырвался из моей груди: здесь я в безопасности!.. Замкнутое в магический круг заклинание не допускало в свои священные пределы эту ненавистную обязанность думать, рассчитывать, приводить в соответствие со здравым смыслом и отвечать на все эти отвратительно благоразумные вопросы: как ты сюда попал, как преодолел стену, как прошел через парк?..

На обтянутой красным бархатом полке лежали часы, десятки, сотни часов - из синей, зеленой и желтой эмали, инкрустированные драгоценными камнями и с изящной гравировкой, гладкие, ребристые и с филигранной насечкой, одни плоские, другие выпуклые, как яйцо. Я их не слышал: они тикали совсем тихо, однако сам воздух, паривший над ними, казался живым от того призрачного, неуловимого ухом стрекотания, которое они издавали. Кто знает, может, в этом зачарованном царстве механических инсектов сейчас бушевала буря...

На отдельном постаменте возвышалась небольшая гора из красного полевого шпата, пестрые цветы полудрагоценных камней росли на ее склонах, а в укромном уголке сего райского вертограда с самым невинным видом, как будто ничего дурного и не замышлял, затаился скелет с косой - так сказать, живое олицетворение сакраментального «memento mori»[128] романтического Средневековья, - терпеливо поджидавший, когда же можно будет скосить всю эту пышную красоту. Но вот наконец приспевало время жатвы, и ликующий симпатяга косарь, с костяной физиономии которого не сходила белозубая улыбка, принимался за работу - при каждом взмахе своей заточенной на славу косы он задевал хрустальный колокольчик, похожий не то на мыльный пузырь, не то на шляпку какого-то сказочного гриба, и тот всякий раз рассыпался таинственным потусторонним звоном. Внизу, под красной горой, располагался циферблат, выполненный в виде входа в пещеру, в которой, вдали от любопытных глаз, царила суета сует - неустанно пульсировали бесчисленные маятнички, из стороны в сторону вертелись

зубчатые колесики, сжимались и разжимались крошечные пружинки, совместными усилиями приводившие в движение хитроумный механизм.