Родас пожал плечами и что-то пробормотал. Он очень рассчитывал на это место.

— Да ты брось, не горюй! Другое место найдем, я тебя пристрою! Ей-богу, пристрою! Теперь, знаешь, дела такие заворачиваются, много мест будет! Не помню, говорил я тебе… — Васкес осмотрелся. — Нет, не скажу!

— Твое дело!.. Не хочешь, не надо!..

— Тут, понимаешь…

— Да не надо, не говори, никто за язык не тянет! Сам начал…

— Да ладно, чего ты! Напился, что ли?

— Молчи-ка ты лучше, очень мне надо! Не доверяешь — и черт с тобой! Как баба, честное слово! Кто тебя спрашивал?

Васкес поднялся — не подслушивает ли кто — и, подвинувшись к Родасу, который обиженно отворачивался, тихо сказал:

— Не полню, говорил я тебе, нищие эти, которые там в Портале ночевали, так вот нищие эти дали, значит, показание и теперь доподлинно известно, кто полковника пришил… — И громко: — Как, как, говоришь? — И снова тихо, тоном человека, поверяющего государственную тайну: — Генерал Эусебио Каналес и лиценциат Абель Карвахаль…

— А тебе разрешили рассказывать-то?

— Сегодня приказ вышел об их, значит, аресте, так что можно…

— Ну и дела!.. — Родас немного успокоился. — Говорят, полковник тот на лету муху сбивал, никому спуску не давал, а вот — голыми руками взяли. Задушили, как курицу! Всегда в жизни так — главное, чтоб решиться. Ученые, видать, люди!

Васкес глотнул агуардиенте и позвал хозяина:

— Еще две стопочки, дон Лучо!

Дон Лучо наполнил две стоики, сверкая черными шелковыми подтяжками.

— Ну, еще по одной! — крикнул Васкес, сплюнул и про цедил сквозь зубы: — Сам знаешь, не могу полную стоику видеть. А не знаешь — так знай. Твое здоровье!

Родас стряхнул рассеянность и поспешил чокнуться. И, ставя на стол пустую стоику, воскликнул:

— Дураки будут эти самые убийцы, если обратно к Порталу придут!

— А кто тебе сказал, что они придут?

— Чего?