— Вот бы капитаном был этот старый матрос!

— Да.

— Он взял бы нас с собой. Правда?

— …

Им снился старый норвежский матрос. Он смотрел на них улыбающимися голубыми глазами. Потом Джевдет увидел мать. Она, как будто ничего не случилось, стояла на кухне у корыта. Рядом покуривал трубку старый рыжебородый матрос. Мать говорила, что вверяет судьбу сына в его руки. Тот широко улыбался: «Не беспокойтесь за Джевдета, мамаша! Он будет мне сыном. Я сам довезу его до Америки. А если капитан посмеет помешать…»

Послышались голоса людей, говоривших на непонятном языке, какой-то шум, потом скрип открываемого замка.

Джевдет почувствовал, что его кто-то трясет: открыв глаза, он первым делом увидел бледную от страха Джеврие.

— Вставай, Джевдет-аби, они пришли!

— Кто пришел?

— Полиция.

Джевдет быстро сел, прислушался.

Дверь распахнулась, и на пороге появился противный капитан, с ним были турецкие полицейские.

Джевдет вскочил на ноги. Все ясно: пароход зашел в турецкий порт.

— А ну-ка, идите сюда, — сказал здоровенный полицейский.

Глаза Джевдета невольно искали старого доброго матроса, но его нигде не было видно.

Джевдет и Джеврие шагали впереди. За ними — толпа людей: полицейские, матросы. Прошли мрачные, полутемные коридоры, освещенные слабым желтым светом лампочек. Здесь, как и раньше, стоял невообразимый гул от судовых двигателей. Наконец все оказались на палубе, солнце ослепило Джевдета и Джеврие. И когда они подходили к трапу, то вдруг увидели старого матроса. Рыжебородый, с трубкой во рту, он смотрел на них улыбающимися голубыми глазами.

Джевдет на мгновение остановился.

И сразу же сзади раздался грубый окрик:

— Чего встал? Пошел вниз!

Джевдет съежился. Отпустив руку Джеврие, он первым ступил на трап. Горькая обида терзала сердце. Да, если бы капитаном был этот старый матрос, он ни за что не выдал бы их полиции.