Он снова нагнулся и внимательно посмотрел на Джевдета: да, в то время он был таким же. А может, и эти… Почему бы нет? Наверно, брат и сестра. Сбежали от пьяницы отчима или от мачехи!

— Здравствуйте! Здравствуйте, ребята! — сказал он на своем родном языке.

Джевдет и Джеврие, закрыв глаза от ужаса, не могли видеть, как приветливо улыбались голубые глаза матроса. Ему самому был знаком этот страх. Еще бы! Ведь если тебя обнаружат, это значит прощай пароход. Такие чувства пережил и он в свое время, когда сидел за грудой бочек и канатов на английском пароходе!

Он опять заговорил:

— Не бойтесь. Бояться нечего! Я вас не выдам. Со мной тоже случилось нечто подобное, когда я был таким же маленьким, как вы. От кого вы бежите, от отчима или от мачехи?

Хотя матрос говорил на чужом, непонятном языке, что-то располагающее было в нотках его голоса, в добродушном, улыбающемся лице, даже в его округлой рыжей бородке.

— Он, наверное, хороший человек, — сказала Джеврие.

— Да, кажется, так, — кивнул Джевдет.

Старый моряк спросил:

— Вы брат и сестра?

— Мы не можем понять, что вы говорите! — ответила Джеврие.

И между ними начался обычный малопонятный разговор, который происходит всякий раз, когда встречаются люди разных национальностей.

— Вы кто такие? — спросил матрос. — Что вы здесь делаете?

— Вы не выдадите нас?

— От кого вы бежите: от отчима или от мачехи?

— Мы поедем в Америку. Как Жано и Яник!

Из всего этого норвежец понял только одно слово: «Америка».

— Америка-а-а? — повторил он.

— Да, Америка. Мы турки. Едем в Америку!

— Ту-ур-рки?