– Ч-читай, Туч-чков, - возвращая письмо, сказал Архаров, негодуя на спотыкание в речи, обычное для взволнованного Левушки и совершенно неожиданное для него самого.

– «Ты, я знаю, в Москве обер-полицмейстером, карьера диковинная, мы в полку все не могли понять - как можно бросить гвардию ради такой должности. Но, коли ты воистину на своем месте служишь государыне и Отечеству, как служил в гвардии, то знай - в Замоскворечье, в Кожевниках, угнездилась шайка французских шулеров, которые обирают русских дворян и ловким манером заставляют их молчать. Это подлинный притон, но притон, куда не стыдно было бы прийти французскому королю», - прочитал Левушка.

– Ну, это мы и сами знаем… - очень тихо сказал Архаров. - Дальше…

Левушка взялся читать не сразу - сперва некоторое время с тревогой смотрел на лицо приятеля. Лицо ничего не выражало - но это и было жутковато.

– «Попался я в лапы тем шулерам, они меня и обобрали, но это полбеды. И проигрывался, и отыгрывался, всякое бывало. Отыграться же там было невозможно - банкометом у них некая черномазая обезьяна, руками которой водит сам черт. Но я не знал и, дабы отыграться, поставил на кон вещицы, принадлежащие не мне, а некоторой особе. Не удалось - и честь свою я проиграл, и погубил честь той особы. Архаров, помнишь ли, как мы в чуму бунтовщиков усмиряли? Помнишь ли, как, рядом едучи, отстреливались? Я более не могу показаться в приличное общество, ибо карточного долга выплатить не способен, а доказать, что обобран шулерской шайкой, еще менее способен. Уходить же из гвардии в отставку таким образом превыше моих сил. Архаров, я измайловец, ты преображенец, у тебя есть понятие о чести - отомсти за меня и за некоторую особу, погубленную мной. Ты можешь, тебе дана власть карать», - Левушка остановился, чтобы перевести дух.

– Дана, - подтвердил Архаров.

– «За главных в притоне три человека, все - французы. Звать их - кавалер де Перрен, кавалер де Берни и кавалер де Ларжильер. С Перреном я мало имел дела, а более с де Берни. Все трое, сдается, французские каторжники, однако имеющие манеры, достойные королевского двора. Коли дойдет до дела - Архаров, не упусти француза, которого кличут то Франсуа, то Роланом, сей доподлинно каторжник и убийца, знающий ремесло куафера и бывающий в хороших домах. Де Берни - вот виновник моих бед и бед иных дворян, угодивших в ловушку, среди них - друга моего князя Горелова…».

– Ну-ка, повтори! - потребовал Архаров.

– Друга моего князя Горелова, - произнес удивленный не менее его Левушка. - Откуда вдруг такая горячая дружба?