Герасим глядел на него, склонив лохматую башку набок.

- А с чего Москве бунтоваться-то? - спросил он вроде бы и не обер-полицмейстера, а самого себя. - Плохо, что ли, живется?

- Ты самозванцевых манифестов, что ли, не читал? Вся Москва ими полнехонька. Обещает всякие милости и велит ему навстречу выходить с образами. А ну как и впрямь покойный государь?

И тут Герасим тихо засмеялся.

- Плохо вы Каина знаете, ваша милость! Служил он однажды государыне, да зарекся! Под государеву руку уж не пойдет.

- А с самозванцем поладил.

- Черт его душу ведает, может, и поладил…

Они уставились друг на дружку - обер-полицмейстер с бритой физиономией, перемазанной в гусином жире, и кабатчик, детина - клейма ставить негде, у которого из бороды лишь нос и торчал. Глаза же у обоих были одинаковые - глубоко сидящие, внимательные, настороженные.

Архаров видел, что все в его умопостроениях сошлось - Герасим возражал лишь для виду, и Каин действительно зимой прибыл в Москву, а шайку налетчиков, с которой свел знакомство по дороге, отправил на Виноградный остров, готовя ее для каких-то тайных и малоприятных дел. И все это попахивало бунтом, чтобы при нужде открыть московские ворота самозванцу… скорее всего, и свеженькие манифесты маркиза Пугачева тоже попадают в столицу благодаря Каину, вселяют смуту в умы, готовят обывателей и дворян к явлению мнимого государя…

- Ну, гляди. За угощение спасибо, - Архаров встал и вытер рот рукой. - Как, наводить на Бухарника не раздумал?

Встал и Герасим - негоже сидеть при особе обер-полицмейстера.

- Присылайте человека, ваша милость, - сказал он. - Я уж не выдам.

- Оттого, что водку вместе пили?

Густые усы шевельнулись - Герасим ухмыльнулся.

- Вовремя бас, талыгай, масова сиденья гомыру похвалил, ох, к месту похвалил…

- Бас пулец пельмистый, стремайся, - соблюдая мазовский этикет, на байковском же наречии отвечал Архаров. - Не облопайся.

- Не обначит масу Каин.

Степан, прислушиваясь, не сразу понял эти слова. Кое-чему архаровцы его уже обучили. Гомырой мазы и шуры называли водку, талыгаями - военных людей. Кто таков пулец пельмистый - Степан не понял, но сказал Архаров эти слова явно в похвалу. Облопаться - значило попасться на горячем. Обначить - как будто обмануть…

А коли судить по лицам да по голосам - Архаров с Герасимом поладили.

Обер-полицмейстер пошел из «Негасимки» прочь, Степан молча вышел следом.