- Сие во многих случаях есть именно добродетель, - согласился Шварц. - Ибо, будучи применена, не позволяет злодею усугубить свои злодеяния.

- Стало быть, тот из московских мазов, кто ко мне вздумает сунуться, должен брать пистолет, или ружье, или шпагу, ну хоть нож… А кто рассчитывал со мной управиться голыми руками, тот на Москве человек новый, и совета ему спросить не у кого. Коли бы тот недоумок, что мне на лестнице повстречался, был послан от Каина - он бы, меня завидев, в драку не лез, а дал деру. Далее. Недоумок был с черной рожей. Тут я, признаться, не совсем в своем умопостроении уверен. Коли бы это был от Каина гонец, то замотал бы рожу тряпицей, сажей бы измазал. Это не была сажа - на пятке-то у меня следов не осталось, а я как раз в рожу угодил, очень уж он ловко на лестнице против меня встал. И тряпицы не потерял… Статочно, была на нем бархатная личина на манер машкерадной, что цепляется на веревочках, у тебя, поди, таких в чулане полно… Каин сам в давние годы машкерады в Зарядье устраивал, но снабжать бархатными личинами своих головорезов он бы, поди, не додумался.

- Вы, сударь, не ко времени сии изыскания затеяли, - вдруг сказал Шварц. - Потом, когда злодеи будут изловлены, вы, коли угодно, можете пригласить меня в свой кабинет и в приятной беседе счесть свои оплошности. Сейчас же вам в сем упражняться не след. Ибо надобно действовать, а не уверять себя в своей глупости и нерасторопности. Всяк, излишне преданный розыску своих несовершеств, бывает угнетаем страхом и мало успевает совершить…

- Что же, по-твоему, делать с Камчаткой, Мохнатым, Кукшей и прочей братией? - спросил несколько удивленный этим рассуждением Архаров.

- А чего с ними делать? Сидят под замком - и прекрасно, там им самое место, - отвечал немец. - Таким образом мы избавляем себя от беспокойства, ибо время наступает смутное, чем Каин не преминул бы воспользоваться, будь его дружки на воле. А их мы избавляем от повреждения их совести…

Узнав занятный пассаж государыни, столь ловко примененный, Архаров расхохотался.

- Ступай, Карл Иванович, утешил ты меня…

Немец вышел не сразу - он словно бы ждал, что к нему обратятся еще с каким-то вопросом. Это Архарову не понравилось - Шварц слишком хорошо выучился читать по обер-полицмейстерскому лицу, пусть даже, как казалось Архарову, совершенно спокойному.

Когда дверь все же захлопнулась, обер-полицмейстер подумал, что обязанность брить бороду при его ремесле приносит более вреда, чем пользы. Это при дворе кавалеры должны блистать гладкими, как у девиц, образинами, полицейскому же следует прятать лицо - вон, как приведут злоумышленника, у коего один кончик носа торчит из нечесанной волосни и даже глаз не разглядеть под кудлатыми бровями, так черта с два прочитаешь, что у него на роже написано, он же читает без препон и помех…