Особенно доставалось Феклушке за то, что она могла оставить дома детей одних и ухлестать куда-нибудь на торг, да и пропасть там часа на два. Но это в ее положении было неизбежной бедой - не имея дома старой бабки, чтобы присмотрела за годовалым Ванюшей и четырехлетней Настенькой, Феклушка не знала и мелочного бабкиного надзора. К тому же, Настя росла умницей и вполне могла сама управиться с братом - дать ему кусок хлеба или помочь сходить по нужде.

Но в этот день Феклушка, вернувшись домой, прониклась собственной значимостью - сам обер-полицмейстер послал за ней двух архаровцев, и всякое ее слово было ими выслушано с огромным вниманием. Притом же оба были ей приятны: плечистый Федька мог бы почесться красавцем, хотя несколько на цыганский лад, а светловолосый Устин понравился улыбкой и обхождением.

Расставшись с архаровцами, Феклушка проделала все то, о чем ее просили - прогулявшись по двору, показала, как, по ее мнению, мог уйти спозаранку Яшка-Скес. А потом… потом на нее тоска напала. Вот ведь живут полицейские - не привязаны к фабрике и своему рабочему столу, как Феклушкин законный муж, не привязаны и к лавке, как знакомые сидельцы, к печи и квашне тоже не привязаны. А ходят по всему городу, с людьми встречаются, новости первыми узнают, каждый день - что-то иное. И все, как на подбор, молодцы! (Феклушка, не будучи красавицей, была весьма снисходительна к мужскому полу: всяк чуть покрасивше эфиопа уже был для нее молодец хоть куда).

Достав подаренный Шварцем пряник (Шварц долгонько таскал его в кармане, лакомством уже можно было, поди, и гвозди заколачивать), Феклушка отгрызла край и вздохнула. Не так часто получала она подарки от молодцов - а немец, по ее разумению, еще был весьма пригоден для амурного дела, только притворялся деревянным. Да и все Рязанское подворье ей понравилось - вот где кавалеров-то!

Совесть Феклушкина была чиста - главный ее грех, измены законному супругу, не входил в список проступков, за которые карали светские власти. Так что полиции она не боялась нисколько. И ей даже захотелось сотворить нечто, достойное похвалы Архарова, Шварца, Кондратия Барыгина и даже Вакулы, который, как она заметила, тоже выразительно на нее поглядывал.

Как-то так вышло, что она, малость повозившись по хозяйству и поставив тесто, прошла тем же путем, что Яшка, и вышла к той же самой летней кухне - разве что не забрела в крапиву.

Такова была Феклушкина удача, что явилась она к Марфе на двор вовремя - хозяйка собиралась прочь, давала последние наставления инвалиду Тетеркину и ругалась, что он не сходил на Варварку и не взял для нее извозчика. Феклушка слышала ее молодой звонкий голос, доносящийся из раскрытого окна, хотя не все слова разобрала. Но вот что показалось ей любопытным - Марфа торопилась, потому что некоторые знатные особы ждать ее-де не станут.