– Однако ж стараешься, - утешил его Архаров, а когда узнал, что святой Иустин крестился в возрасте тридцати лет, совсем успокоился - дьячку-полицейскому тридцати еще не было, так что теория о связи имени и судьбы еще могла блистательно оправдаться.

Обер-полицмейстерский экипаж выехал на Тверскую, где при выезде из города уже стояли триумфальные ворота сорока восьми аршин в высоту, увенчанные статуей Славы, снабженные разнообразными колоннами и походившие на храм. Кони разогнались, взяли хорошую резвость, и вот уже показались ладные избы ямской слободы, где жили мастера конной гоньбы, те, что готовы в зимнюю пору довезти москвича в Санкт-Петербург хоть за сутки, но добавляя при этом: «Тело довезу, а за душу не ручаюсь!»

От слободы уже видны были высокие мачты стоящих на «Танаисе», сиречь Дону, на «Борисфене», сиречь Днепре, и на «Черном море» вокруг насыпанного из песка полуострова «Крым» кораблей - едва ли не в натуральную величину. География была более или менее соблюдена, и Архаров въехал на «театр военных действий» по «Борисфену», миновал здание театра, именуемое «Кинбурн», и оказался в удивительном мире, который все татарские народы, обитавшие в Крыму и окрестностях, - крымские, буджатские и кубанские, а также едисанцы, жамбуйлуки и едичкулы, за свой бы вовеки не признали. Храмы с высокими колоннадами и ростральные колонны на римский манер, крепости с бастионами и равелинами и дворцы с высокими башнями, над которыми уже развевались флаги, суда при полном своем парусном убранстве, и многие носили славные имена: корабли «Европа», «Три святителя», «Победоносец», «Чесма», «Ростислав», «Победа», фрегаты «Не тронь меня», «Северный орел», «Григорий»…

По их мачтам лазали люди, натягивали парусинные полотнища. Белейшая парусина, принимая ветер, тут же надувалась, и казалось, что корабли в этом многоярусном уборе вот-вот двинутся с места и поплывут по мнимому морю.

Луг был порядочно вытоптан, да еще навалили на него кучи песка, но ког-где остались островки зеленой травы, и странно торчали из пастушьей сумки, белых кашек, мелкого поповника и одуванчиков раскрашенные деревянные стены в турецком вкусе. Дальний край луга был занят декорациями - фальшивыми мельницами, деревьями, домами, все это, по замыслу архитекторов, было иллюминировано, и справа, где, коли верить географии, должен был быть Дунай, уже трудились фейерверкеры, готовя к завтрашней ночи свою огненную потеху.

Архаровская карета остановилась напротив крепости «Керчь», которая была крепостью лишь снаружи, а внутри - бальной залой. Одновременно к ней подъехали верхом архитекторы Баженов и Казаков.