Уилсон и Харви взяли у Кроссленда по сигарете, тот тоже взял одну и положил портсигар на стол. Он щелкнул зажигалкой, и все трое, затянувшись, откинулись на спинки стульев, готовые приступить к беседе. Мик сидел, выпрямившись.

— Вы, видно, побывали в сражении? — спросил Уилсон.

Мик ждал этого вопроса и, зажав руки между коленями, улыбнулся. Ему также ответили улыбкой, но Харви, не дав Мику слова вымолвить, сказал:

— Лучше бы нам посмотреть на того, другого, верно, Майкл?

Он подмигнул Мику и, если бы тот сидел с ним рядом, наверняка поддел бы его локтем. Они засмеялись — все четверо, и Мик тоже откинулся на стуле, положив ногу на ногу.

— Не знаю, я его с тех пор не видел. Небось еще в больнице отлеживается.

Мик усмехнулся, но шутка его почему-то не имела успеха. Преподаватель резко ткнул сигаретой в пепельницу. Мик увидел, какими взглядами обменялись экзаменаторы, и снова выпрямился, поспешно поставив обе ноги на пол.

Мик возился в гараже с мотоциклом. Отвинчивал гайки в головке цилиндра, чтобы снять ее и почистить. Он включил транзистор, правда, не на полную мощность, как обычно, — прислушивался, не идет ли почтальон. Почти двенадцать дня, а его все нет. Если им сегодня нет писем, он прошел мимо, правда, на почте сейчас перебои, да пока еще корреспонденцию разберут, нет, он не терял надежды. Как-то раз письмо принесли вечером, когда миссис Уолш собиралась на работу. Она услышала, как скрипнула крышка почтового ящика, и пошла к двери — думала, вечернюю газету принесли. А достала письмо от Линды, от ее дочери, из Бирмингема. Миссис Уолш обрадовалась, прихватила письмо с собой на работу, чтобы прочесть в перерыве. Всю первую половину смены она предвкушала, как прочтет его, а всю вторую — размышляла о том, что написала ей Линда о малыше. Хорошо, когда что-то душу греет, пока стоишь у конвейерной ленты и вылавливаешь в потоке бракованный шоколад, — время бежит быстрее.

Мик выковыривал сажу из головки цилиндра обломком ножовки, когда услышал, как щелкнул замок на калитке. Он положил свои железки на сиденье мотоцикла и подскочил к двери — посмотреть, кто там. По дорожке шел почтальон, просматривая пачку писем. Мик бросился ему навстречу, и почтальон протянул ему письмо, лежавшее сверху. По размеру и цвету конверта ясно было, откуда оно. Почтальон смотрел, как Мик прочел адрес, потом перевернул конверт, надорвал.

— Заждался? От кого, небось от подружки? Или это насчет пособия?

— Все может быть.

Мик повернулся и пошел к дому, продолжая обрывать край конверта, а почтальон пригнул проволоку, отгораживающую их участок от соседского, перешагнул ее и направился дальше. Мик вскрыл письмо и остановился, чтобы прочитать, и тут из дома вышла мама. В пальто, с хозяйственной сумкой в руке. Мик не заметил ее.