Раздался громкий треск.

— Блядь… — глухо, на вдохе, всхлипнул Герберт и отпрянул.

Человек глубоко вздохнул и закашлялся, из его рта полетели брызги слюны. Несколько секунд он промаргивался, прежде чем смог посмотреть, что же случилось.

Из центра груди Герберта торчал молоток.

— Блядь… — тихо приговаривал Герберт. — Блядь–блядь–блядь…

Схватившись за ручку, он попытался его выдернуть, но, только потянув, тут уже скорчился боли, упал на землю, и человеку стало видно, что молоток вошёл глубоко, целиком той частью бойка, которая для забивания гвоздей, снаружи остался лишь гвоздодёр.

— А–а–а-ай!

Герберт тянул за ручку что было силы, но молоток засел крепко и глубоко. Человек медленно поднялся, но смог лишь устроиться поудобнее на одном колене, в голове всё ещё гудело от ударов, а на теле вспухали синяки.

— Да не выдернешь ты его… пока… пока я не захочу… Это ведь так работает, пора бы уже понять…

Герберт посмотрел на человека злым, но всё ещё очень насмешливо взглядом:

— Воткнул… в меня… Какая… какая… — он сплюнул наземь кровью. — Какая, блядь, ирония…

Человек, пользуясь тем, что Герберт стоял в прострации, подскочил к нему и схватился одной рукой за молоток, а другой, левой, взял Герберта в захват, зажав в локте его шею

— Дернётся кто — я тебя… — человек закашлялся от резких движения прямо в ухо Герберту. — Убью!!

Герберт, тоже тяжело дыша, почему–то хихикнул:

— Я не думаю, что эта штука меня убьёт. Пока что я живой.

— Хочешь проверить?

Окружившие человека и Герберта горожане сделали шаг к ним, но Герберт поднял левую руку вверх и сказал:

— Ну–ну… будет… за волосы друг дружку оттаскали и хватит… Ты чего хочешь–то?

Человек очень нервно ответил:

— Не трогайте отца!