— Ладно, идем, Михеич, покажешь, где твой тайник, — с сожалением проговорил Кольцов.

Тем временем Георгий Шлосов, укрывшись в каменных развалинах, расстреливал последний магазин. Вот автомат еще раз прогрохотал, выбросив несколько гильз, и замолчал. После секунд тишины из-за камней выглянуло лицо, а затем поднялся человек. По-обезьяньи согнувшись, он двинулся вперед, с каждым шагом выпрямляясь. Из-за других камней тоже появились люди. Все еще веря в свою звезду, Георгий вытащил из-за пояса оставшиеся у него две «лимонки» и, выдернув предохранительные кольца, бросил их в наступающих боевиков. Не дожидаясь взрывов, Шлосов кинулся бежать. За спиной прогремели взрывы, он все еще верил в удачу. Даже когда увидел, что боевики уже в деревне. Сжав двумя руками «парабеллум», Георгий метался среди развалин и стрелял, стрелял в попадавшиеся ему в прицел камуфлированные силуэты. До противоположной окраины оставалось рукой подать, а там его прикроют. Георгий Шлосов по-прежнему верил в удачу.

Выбежав на деревенскую площадь, Шлосов увидел молодого парня, который собирался заменить магазин в своем «Калашникове». Дважды «парабеллум» изрыгнул пламя, после чего затвор пистолета отскочил назад. Кончились патроны, перезаряжать не было времени. Посчитав, что с автоматом ему будет надежней, Георгий бросился к только что убитому. Подняв оружие, горнострелок уже собирался взять оброненный магазин, из чрева которого зловеще поблескивали патроны, но не успел, за спиной раздалось клацанье десятков затворов.

Не спеша Георгий повернул голову. Вся площадь была окружена боевиками, которые целились в него. Вперед вышел старший. Пригладив большим пальцем щегольские усы, Николай Ванин сказал:

— Хочешь жить — брось оружие и подними руки.

— Нихт ферштейн, — по-немецки ответил Шлосов. Про себя он уже решил: «Пристрелить меня им не составит труда, а вот взять живым — это будет для них проблема».

Не делая резких движений, Георгий наклонился к убитому и вытащил из ножен, висевших у того на поясе, штык-нож. Также не спеша примкнул его к стволу автомата. Затем, взяв оружие наперевес, отступил к ближайшей стене.

Лицо Николая Ванина исказила презрительная улыбка. Уперев руки в портупею, он проговорил:

— Хочешь поиграть в гладиаторов — хорошо. — Повернувшись к трем крепким бойцам из шаблинской «зондеркоманды», стоявшим за его спиной, сказал: — Примкните штыки и заделайте его, только не до смерти.

Те молча сняли с плеч ранцы и, примкнув штыки, двинулись на Шлосова. Сошлись трое против одного, и вскорости стало ясно, что количество уступает качеству. Через несколько секунд из свалки вывалился один из боевиков, его лицо было обезображено ударом приклада. Второму Шлосов скользящим ударом рассек горло, из рассеченной шеи фонтаном ударила кровь, по инерции «зондеркомандовец» сделал шаг назад и рухнул на труп предыдущего. И, пока третий отбивался от смерти, Николай Ванин обернулся к боевикам.