Дело в том, что, спусти я этим беспредельщикам их наглость, вполне возможно, обо мне распустился бы слух, что я киксанул, испугался, и это могло здорово попортить мою дальнейшую жизнь «за колючкой». Подобного никак нельзя было допустить: моё будущее на зоне было слишком продолжительным!

В доли секунды пронеслись эти мысли, и я решился:

— А вот что! — зарычал я и со всей силы опустил костыль на его руки.

— A-а! Сопатый, он мне руку сломал! — Леший заверещал, как свинья, прижав к груди повисшую плетью руку.

— Ах ты, москвач проклятый! — взвизгнул Сопатый и неожиданно ударил меня по голове эмалированной кружкой, невесть откуда оказавшейся в его руке.

Удар был сильным и коварным — прямо в переносицу. В глазах ярко вспыхнули тысячи ярких звездочек, да ещё заныл и затылок. Оказывается, после удара кружкой я дёрнулся головой и ударился затылком о бетонную стену. И почти тут же на меня посыпались удары кулаками с разных сторон. Понимая, что нужно удержаться на скамейке, а не то просто забьют ногами, я стал размахивать своим грозным оружием. То там, то здесь раздавался вскрик, оповещавший, что и мои удары иногда достигали цели.

Показалось, что противостояние длилось долго, но наконец я потерял сознание и очнулся, когда кто-то шлепал меня по щекам. Всё ещё находясь в драчливом состоянии, я едва не продолжил защищаться, но вовремя открыл глаза — надо мною склонился узкоглазый вертухай.

— Чито случилося? — с очень сильным казахским акцентом спросил он.

— Ничего, со скамейки упал! — ответил я и инстинктивно взглянул на свой вещмешок, вокруг которого лежали истерзанные куски мыла, истоптанный рабочий костюм, телогрейка, а в мешке чуть позднее удалось обнаружить толстую тетрадь, в которой, если вы не забыли, мною были затарены (то есть спрятаны) деньги, остальное разобрали по мешкам мои противники.

— Однако смотри, читобы голова в другой раз совсем не потерялась, коды снова со скамьи падать будешь! — недобро усмехнулся казах-вертухай и вышел из камеры.

— Что, нашли с кем справиться? — громко спросил я. — С инвалидом! А ты, говнюк, что говорил? — спросил я того бугая, который подходил ко мне первым. — Да кто же ты после этого? — И тут увидел, как он прячет в свой мешок мои кожаные сапоги. — Фуфлыжник ты, вот кто!

— Чё ты сказал, кусок дерьма? — окрысился тот и двинулся на меня.

— Ага, давай подходи быстрее, я тебе зубы посчитаю! — процедил я, крепко обхватив костыль «рабочей» рукой.

Думаю, что и на этот раз получил бы я по полной программе, слишком уж здоров был этот подонок, если бы неожиданно, но спасительно для меня не распахнулась дверь камеры и внутрь не вошли двое: капитан со списком в руках и казах-вертухай.