Сердце, стиснутое болью

Изрядно потрёпанных «петушков» отвели в санчасть, а меня забрал в свой кабинет Канарис. Войдя к себе, «Старший Кум» сел за стол и взглянул на меня с таким торжеством, словно только что получил самое большое в своей жизни удовольствие:

— Ну, что, Доценко, вы всё поняли? — тихо спросил он.

— О чём вы, гражданин Начальник? — Меня сильно штормило, и я с большим трудом удерживался на ногах.

— О том, что сегодня вы сами себе добавили лет этак пять. Лучше уж, по-моему, вам было «закукарекать», — добавил он ехидно.

Его ехидство так меня разозлило, да к тому же и стоять было тяжело. Я взял и опустился на стул, расположенный перед его столом.

— Я не разрешал вам садиться!

— Н у и что? — спокойно спросил я.

Затем внаглую взял лежащую перед ним пачку «Космоса», вытащил сигарету, после чего, словно свою собственную, взял зажигалку, прикурил и с удовольствием затянулся.

Нужно было видеть расширившиеся от моего нахальства глаза «Старшего Кума», чтобы догадаться, что творилось в его душе: он явно растерялся.

И я ехидно усмехнулся.

— Вполне возможно, через некоторое время мы с вами окажемся в одной камере, — как можно увереннее произнёс я, — и тогда увидим, кто скорее начнёт там «кукарекать»…

— У тебя что, Доценко, не только нос потёк, но и мозги? — Он всё ещё пытался не терять контроля над собой, хотя и не заметил, что изменил своему правилу и впервые обратился к осуждённому на «ты», да и в голосе я ощутил некоторую настороженность…

— Нос мой действительно течёт: температура высокая, — нос моими мозгами всё в полном порядке!..

Моё спокойствие явно заинтриговало его.

— Вы уверены?

— Вполне!.. Для особо «одарённых» могу пояснить, что я имею в виду…