Эти слова были сказаны вскоре после наступления 1957 года — в этот год Питер Коллинз впал в немилость Феррари. Он покинул Модену, отправившись колесить по Америке после аргентинских этапов, которыми традиционно открывался сезон. Он должен был стать гостем Мастена Грегоги, хриплого очкарика, чей отец был банкиром из Канзас-Сити. Мастен умел пилотировать гоночные автомобили на сногсшибательных скоростях, и успешно это делал — когда, конечно, не попадал в аварии. На пути в Канзас Коллинз и Грегори заскочили в Майами, где возобновили знакомство с Луизой Кинг, миловидной актрисой, игравшей главную роль в театральном варианте «Зуда седьмого года». Кинг познакомилась с Коллинзом годом ранее в Монте-Карло, но тогда гонщик совершенно ее не впечатлил. В этот раз все было иначе, и майамское рандеву получило продолжение: начавшиеся активные ухаживания Коллинза привели к головокружительному роману и свадьбе, состоявшейся в середине февраля. Когда пара возвратилась в Модену, отношения Коллинза с Феррари стали холодными и формальными. Было ясно, что Феррари считает брак актом предательства. Утверждая, что новая жена поменяла подход Коллинза к спорту, он писал: «Коллинз сохранил свой прежний энтузиазм и мастерство, уровень которого все еще был выдающимся, но тем не менее в его счастливом характере произошли очевидные перемены. Он стал раздражительным».

Как раз наоборот. Друзья вспоминали, что Питер Коллинз был безумно счастлив со своей новой женой. Если у него и было недовольство, то главным образом машинами «Scuderia» — по сути являвшимися кое-как переделанными старыми «Lancia» работы Яно — и самим Феррари, который, по ощущениям Коллинза, был уж слишком — и вероятно, даже неискренне — убит горем из-за смерти Дино. Потом у них случился спор из-за приобретения Коллинзом маленькой «Lancia Flaminia». Феррари был раздражен тем, что Коллинз сделал выбор не в пользу одной из его собственных машин, несмотря на объяснения англичанина, твердившего, что он не может себе позволить покупку столь дорогостоящей и экстравагантной машины. Конфликт был улажен, когда Феррари забрал эту «Lancia» себе в рамках обмена на изумительное синее купе «Superamerica 410» с кузовом работы Pininfarina — конечно же, этот жест был сделан с намерением вернуть расположение и преданность гонщика, отвлеченного новыми отношениями. Предложение пилоту машины (которая, по иронии судьбы, еще сыграет свою роль в том году), а также передача молодоженам ключей от маленькой виллы неподалеку от Маранелло несколько подлатали отношения, пока позже в тот год Коллинз не купил яхту и не перебрался жить в бухту Монте-Карло.