Муссо отвечал на это невероятное давление совершенно безумным поведением на трассе. Однако с точки зрения опыта он был новичком в команде и на короткой дистанции сезона Гран-при попросту не мог угнаться за скоростями своих английских коллег. Они же продолжали всюду ходить вместе и обращаться друг к другу как «mon ami mate». Муссо, должно быть, в глубине души почувствовал удовлетворение после Гран-при Германии, на котором Фанхио преподал обоим англичанам урок пилотирования, равный по величию подвигу Нуволари 1935 года, когда тот утер нос немцам на все том же внушающем трепет «Нюрбургринге».

Фанхио, сидевший за рулем «Maserati 250F», стартовал на немецком Гран-при (22 круга, 502 километра дистанции) с наполовину полным топливным баком. Это позволило его более легкой машине удрать от тяжелых «Ferrari» Хоторна и Коллинза. К середине гонки, то есть спустя 12 кругов по «Рингу», у Фанхио было 30-секундное преимущество. Пит-стоп, который по плану должен был пройти очень быстро, превратился в форменный фарс. Работа итальянцев на пит-стопах часто представляла собой комичное зрелище, и команда, обслуживавшая Фанхио, выдала тогда настоящую классику юмористического жанра. К тому времени как крики, жестикуляция и безумная, хаотичная беготня вокруг неподвижной машины прекратились, а бак оказался заправлен, минуло в общей сложности 52 секунды. Хоторн и Коллинз со свистом пронеслись мимо и, видимо, заключив, что Фанхио растворился в общей массе пелотона, начали дурачиться и шалить, развлекая друг друга на громадной трассе. Они принялись играть в салочки на скорости 160 километров в час, периодически уступая друг другу лидерство и пролетая прямые участки нос к носу. Настоящую борьбу они отложили на заключительный круг, а до тех пор решили устроить себе легкую прогулку по лесам Аденау. Так продолжалось до тех пор, пока часы Ромоло Тавони не забили тревогу. Фанхио воззвал к каждому эргу своего громадного таланта и устремился в погоню за лидерами, словно был одержим демонами. На 16-м круге преимущество «Ferrari» сократилось до 32 секунд. На 17-м Фанхио отнял от него еще восемь секунд. Британцы получили сигнал: кончайте свои игры и соберитесь. Но толку от этого не было. «Тракторист» несся на всех парах. С каждым следующим кругом он ставил новый рекорд. На 20-м он скинул шесть секунд с результата, который установил на предыдущем круге!

Ехавшие впереди него «mon ami mates» наконец погнали так, словно за рулем преследовавшего их «Maserati» сидел сам дьявол. Они проплыли через извилистый спуск Hatzenbach так, что дым повалил из-под колес, а потом с выпученными глазами и мокрыми от пота ладонями пронеслись через ужасающие слепые горбы Flugplpatz. Но Фанхио все равно настигал их. Словно два Рип ван Винкля, преследуемые Всадником без головы, они метались и прыгали по призрачному лесу, но визги их V8 работы Яно медленно, но верно заглушал зловещий вой древнего, почтенного рядного V6 от Коломбо. На 21-м круге Фанхио просунул нос своей «Maserati» вперед рыла дрожащей «801-й» Коллинза и вышел на второе место. Обгон был настолько жестким, настолько решительным и безжалостным, что вылетевшие из-под колес Маэстро камни повредили линзы очков Коллинза, и он был вынужден отстать. Хоторн был следующим. На длинном, плоском спуске с холма на пути к буграм моста Аденау Фанхио рванул вперед, поравнялся с англичанином и захватил лидерство. Он оторвался от двух «Ferrari» и, отдав себя во власть своего мастерства и отваги, которые он никогда больше не обретет, устремился вперед и одержал победу, опередив ближайшего соперника на 4 секунды. Победа, ставшая для него последней в международных соревнованиях, обеспечила Фанхио пятый чемпионский титул и сделала его в глазах очень многих людей величайшим гонщиком, когда-либо жившим на земле.